Джонас налил в стакан приятеля вина и протянул ему со словами:
— Пей. За мой счёт.
Филипп повертел стакан в руке.
— Никак разбогател, а?
— На бутылку вина хватит.
Филипп залпом осушил стакан и поднялся, зевая.
— Пойду я, Хоупли. Спать хочу, а?
— А позавтракать? — иронично спросил Джонас, кивая в сторону официанта с подносом. Филипп оценивающе посмотрел на блюда, которые официант ставил на стол.
— Ладно.
Браунинг сел, словно делая одолжение. Сытный завтрак привёл его в более-менее хорошее настроение. Насколько Джонас помнил, у Филиппа самым хорошим настроением было мрачное равнодушие. У них было много общего: возраст, происхождение, привычки. Только отец Филиппа имел достаточно денег, чтобы оплачивать дорогостоящие привычки своего третьего сына.
— Где сейчас Лесли, Бредби и Карстон? — спросил Джонас о других своих друзьях — таких же, как он с Филиппом, младших сыновьях без перспектив и будущего.
— Лесли убит.
— Дуэль?
Филипп равнодушно пожал плечом, не желая распространяться на эту тему.
— Бредби в армии…
— Как его туда занесло? — искренне удивился Джонас.
— А, папаша купил ему патент. На воспитание, так сказать, отправил, — поморщился Филипп. — А Карстон в городе.
Филипп зевнул.
— Мы сегодня к миссис Твидор с ним идём, могу и тебя прихватить, — нехотя предложил он.
— Кто эта миссис Твидор?
Зная своих друзей, Джонас практически не сомневался, что представляет собой эта женщина.
— Вдова. Да я заеду за тобой вечером, ты сам всё увидишь. Где ты остановился, а?
Джонас назвал адрес. Филипп удивился.
— Только что из Индии — и в такую дыру?
— Не хочу оповещать весь свет о свалившемся на меня богатстве, — смеясь пояснил Джонас.
— А… — понимающе протянул Браунинг. — Ну я заеду часов в десять.
И, не попрощавшись, ушёл. В этом был весь Браунинг, думал Джонас, потягивая вино. Никогда не проявлял вежливости или уважения. Если при разговоре с тобой он в конце фразы добавлял «а?», значит, относился к тебе очень хорошо. Джонас легко относился к людским недостаткам, они его скорее забавляли, чем раздражали. А Филипп Браунинг по сути был неплохим малым, хоть и мрачным.
Но никакой обед не может длиться вечно. Джонас шёл по направлению к О.-стрит и чувствовал себя весьма неловко. Всё внутри как-то странно замирало при одной только мысли о том, что он может там увидеть. Несчастный Теодор, проклинающий своего непутёвого брата… Впрочем, Джонас едва ли мог представить Теодора, рвущего на себе волосы от отчаяния и вопящего «Проклятье на тебя, проклятье!» Скорее, он посмотрит на посетителя и, чуть приподняв бровь, невозмутимо спросит: «Это ты, Джонас? Что ты делаешь в Англии? Почему не написал мне?»
