— Покорнейше благодарю, господин майор. Комендант спросил:
— Где вас ранило?
— Меня не ранило, господин майор… Это газы. Майор взглянул на культю лейтенанта:
— Ничего не понимаю… Газы, по-моему, душат…
— Они и так тоже действуют, господин майор. Немного подумав, комендант произнес:
— Нерыцарское оружие.
— Несомненно, господин майор.
Оба думали о том, что и Германия тоже применяет это нерыцарское оружие. Но промолчали.
Потом комендант спросил:
— Сколько вам лет?
— Двадцать восемь, господин майор.
— В начале войны газов еще не было.
— Нет, господин майор, кажется, не было.
Солнце освещало длинную желтую стену больницы.
В голубом небе белели облака. В черной земле садовой дорожки крепко сидел гравий, а по краю газона полз дождевой червь. Яблоня была похожа на огромный белый букет.
От дома шел доктор Куленбек. На нем был белый халат.
Комендант сказал:
— Желаю вам скорейшего выздоровления.
— Покорнейше благодарю, господин майор, — ответил Ярецкн.
Доктор Флуршюц и лейтенант Ярецки шли из госпиталя в город. На дороге то и дело встречались выбоины: по ней ездили грузовики с железными шинами, — резины больше не было.
Умолкнувшая во время воины фабрика толя устремляла в застывшим воздух свои тонкие черные жестяные трубы. В лесу щебетали птицы.
Пустой рукав кителя лейтенанта был приколот английской булавкой к карману.
— Странно, — сказал Ярецки, — как только я лишился левой руки, правая стала виснуть точно гиря… Мне даже хочется, чтобы и ее оттяпали.
— Вы, наверно, симметричный человек. Инженеры любят симметрию.
— А знаете, Флуршюц, иногда я начисто забываю, что у меня была когда-то такая профессия… Вам этого не понять: ваша профессия осталась при вас.
— Да нет, знаете ли, не совсем: я был скорее биолог, чем врач…
— Я подал заявку в АЭГ,[10] — теперь везде нужны люди… Но что я опять сяду за чертежную доску, этого я представить себе не могу… Как по-вашему, сколько народу погибло на всех фронтах?
— Бог его знает, пять миллионов, десять. Может, и все двадцать наберется, когда это кончится.
— А я убежден, что никогда оно не кончится… Так и будет тянуться вечно.
Доктор Флуршюц остановился:
— Да. Ярецки, пока мы с вами тут мирно прогуливаемся и пока вообще жизнь проходит своим обычным путем, в нескольких километрах отсюда идет веселенькая пальба. Вы отдаете себе в этом отчет?
— Я теперь уже во многом не отдаю себе отчета… Кстати, там как следует досталось нам обоим…
Сдвинув фуражку, доктор Флуршюц машинально потрогал рубец на лбу, оставшийся от пулевого ранения:
