Мэрил вздохнула.
— Написала письмо сыну, отправила его на адрес отца Брайана, но ответа не получила… Начала кое-как устраивать свою жизнь. А что мне оставалось? Молчание сына причиняло мне боль, но я продолжала писать ему на адрес деда. Потом Брайан умер, его родители забрали Роджера к себе. Я искала встречи с сыном, но мне сказали, что мальчик не хочет меня видеть, не желает иметь со мной ничего общего и, если у меня хватит ума, должна оставить его в покое и не мешать оплакивать отца. Я утешала себя тем, что Роджеру, наверное, хорошо в доме дедушки и бабушки, что сын во мне не нуждается. А когда он подрастет, я ему все объясню. В общем, подчинилась требованию стариков в надежде, что придет время и сын отыщет меня. Дед Роджера всегда знал, где меня найти, об этом я позаботилась. Однако никто меня не искал. Долгие годы я жила надеждой, пока добрые друзья не уговорили меня попытаться хоть как-то устроить свою личную жизнь. В конце концов я уехала из Австралии, а остальное, как говорится, другая история.
Женщины смотрели друг на друга, потрясенные сходством своих судеб.
— Убеждена, Роджер должен узнать правду! — заявила Жаклин.
— Согласна, — подхватила Мэрил Хэнсон. — Будь у меня побольше смелости, я бы разыскала его и постаралась все ему объяснить. Но меня останавливало то, что Роджеру было хорошо у родителей Брайана, они очень привязались к внуку, окружили лаской и заботой. Кроме того, располагая достаточными средствами, старики могли дать ему хорошее воспитание и образование. Я же влачила полунищенское существование и ничего не могла дать сыну, кроме своей любви, во всяком случае, первые несколько лет… Бедный мой Роджер!.. — Она тяжело вздохнула, сгорбилась, обхватив себя руками, глаза затуманились. Прошлое увело ее за собой.
В дверь осторожно постучали. Мэрил не пошевелилась, погруженная в свои мысли. Жаклин впустила в номер официанта со столиком на колесах. Он быстро и умело расставил блюда с едой, кофейник, чашки, стаканы с соком и бесшумно удалился. Мэрил очнулась и взглянула на Жаклин. В ее глазах блеснула обретенная решимость.
— Увы, вот уже двадцать лет мой сын ненавидит меня. Вы правы, пора все ему рассказать и покончить с этим раз и навсегда.
— Как это сделать? И где? Роджер гордый и упрямый человек, он не умеет слушать, уж я-то знаю, — возразила Жаклин.
Миссис Хэнсон встала.
— Нужно заставить его выслушать меня. А уж поверит он мне или нет… Бог знает. Если нет, хуже станет не только мне, но и вам.
