Жаклин не отвела глаз.
— Хочешь встать между мной и сыном? В суде, а ты окажешься именно там, если будешь упорствовать, тебя поднимут на смех. Я мать и имею больше прав, чем ты. И с моральной, и с юридической точки зрения.
Надо срочно связаться с адвокатом и уточнить, так ли это, отметила она про себя.
— Даже если он видеть тебя не хочет? — вкрадчиво спросил Роджер.
Удар пришелся в цель. Жаклин вздрогнула и отшатнулась.
— К черту! — вскрикнула она и, отвернувшись, украдкой вытерла глаза, сжала губы, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Я знаю, что Тони меня ненавидит, — хрипло прошептала Жаклин. — Но лучше ненависть, чем равнодушие. Признаю, сын нужен мне. Но можешь не сомневаться, я не причиню ему боли. Могу поклясться, что буду оберегать его душевный покой!
Роджер взял Жаклин за плечи, развернул лицом к себе и заглянул в полные слез глаза.
— Такой я тебя не помню. Какое смирение!..
— Ты вообще меня никогда не знал… — тихо сказала она.
— Пожалуй, тут ты права, — согласился Роджер.
В ее сердце затеплилась надежда.
— Роджер, постарайся все же понять…
— Нужно было остаться с Питером, — сухо сказал он, не дав ей закончить фразу.
— Легко говорить! Наверно, ты никогда ничем не жертвовал. А мне приходилось, и не раз. И знаешь, это больно! Так больно, что можно сойти с ума. Но ты ничего не способен понять. И представить себе не можешь, что значит постоянно страдать, каждый час, каждую минуту, изо дня в день, из года в год… Чувствовать, что душа медленно умирает, стараться не думать, забыть… Так вот, пока ты не испытаешь этой муки, не смей читать мне мораль!..
Жаклин видела, как раздуваются от гнева его ноздри.
— У тебя истерика. Прекрати!
Нет у нее никакой истерики. Типичный мужской ответ на все!
— Надутый самодовольный индюк!
— Вряд ли ты чего добьешься грубостью…
Почему-то его слова подействовали на Жаклин как холодный душ. Ее злость куда-то пропала.
— У меня вообще ничего не получается, что бы я ни делала, — грустно сказала она.
— Жалость к себе тоже не выход.
Роджер наклонился и отпер машину.
— Скажи, что мне делать, и я последую твоему совету. Клянусь, готова на все! — воскликнула Жаклин, чувствуя, что ее душевные силы на исходе и она вот-вот разрыдается.
Брезгливо поморщившись, Роджер выпрямился. В отличие от нее он вполне владел собой.
— Садись в машину и постарайся взять себя в руки. Я же говорил, что ты на грани срыва…
Жаклин молча повиновалась. Что бы она ни сказала, что бы ни сделала — все оборачивается против нее… Пристегнув ремень, она смотрела, как Роджер обходит машину спереди и усаживается за руль. Когда автомобиль тронулся с места, Жаклин облизнула пересохшие губы и тихо сказала:
