Потом пошёл на посадку. Чем ближе к земле, тем напряжённее нервы: то, что прощалось на высоте, не могло безнаказанно сойти у земли.
Я шёл на посадку не обычным уверенным планирующим спуском, а тихонько подбирался к аэродрому, поддерживая на оборотах мотора это капризное творение аэродинамической науки.
Сел благополучно. Помню отчётливо: было радостно на сердце, петь хотелось, хотя машина не открыла мне и десятой доли своих секретов, хотя она всё ещё оставалась загадкой. Но я был уже влюблен в неё. Честное слово, чувство глубокой привязанности, настоящей нежности родилось и крепло во мне с каждым новым полётом.
Много дней подряд поднимался я в небо — раскрывал секрет за секретом. Успехи сменялись разочарованием, разочарование снова успехами, и наконец пришла главная победа: я нашёл общий ритм пилотажа.
Это был вальс.
Он мог звучать стремительно и буйно, головокружительно быстро, но непременно плавно, только плавно.
Мысль о вальсе пришла мне в голову как-то случайно, но с тех пор, когда мне приходится осваивать новую машину, я всегда ищу прежде всего общий ритм пилотажа, и, мне кажется, найти этот ритм — самое главное.
После моего «открытия» испытания двинулись быстрее, и скоро я уверенно и без всякого страха вертел свою крестницу над самой землёй, стрелял и дрался на ней энергично, победно, водил её в облаках и на больших высотах.
Шло время, и машина становилась всё понятнее, всё роднее и ближе. За любовь она платила преданностью, и если первые шаги испытаний не прошли, признаюсь честно, без царапин и ушибов, то последние были победной песнью скорости и красоты.
Теперь, когда много славных страниц в историю боевой авиации вписано именно этой машиной, узнавшей небо Испании, видевшей степи Монголии и холодные голубоватые снега Финляндии, дожившей до первых дней Великой Отечественной войны, получившей в конце концов массовое признание и всеобщую любовь, я могу гордиться, что был одним из тех, кто полюбил её с первого взгляда, полюбил накрепко, больше всех других испытанных, облётанных и проверенных.
Может быть, эта история покажется несколько сентиментальной. Ну что ж, каждый чувствует по-своему. Только, по- моему, тот, кто решил всерьёз стать лётчиком, должен уметь крепко, очень крепко любить машину.
Вы, конечно, видели, как парят орлы: широко раскинув крылья, поднимаются они без единого взмаха чуть не от самой земли до основания высоко плывущих, причудливо косматых облаков. Чутьём, не постижимым человеку, разыскивают восходящие воздушные потоки, уверенно входят в убегающие вверх струи и кружат в них, поднимаясь до самых облаков.
