Серо-голубые саксаульники растут в «мертвых» песках — леса без тени, со скрученными, кривыми стволами, не похожие ни на какие другие земные леса. Один ученый, работник Репетекской песчано-пустынной станции, рассказывал мне, что, попав в такой вековой саксаульник в юго-восточных Кара-Кумах, он не мог отделаться от странного ощущения: будто он перенесен на другую планету, в «лунный лес», о котором читал в детстве какой-то фантастический рассказ.
Вот дерево толщиной в три обхвата. У него только два листа, а высота этого столетнего дерева — 30 сантиметров. «Вельвичия удивительная» из пустыни Калахари больше всего сходна с низеньким круглым столом.
Пожалуй, самые странные пленники зоопарков и даже диковинные порождения фантазии уступят иным обитателям Зеленой страны.
Ползучие кедры дальневосточных гор Кактусы карнегии, напоминающие гигантские темные многорукие канделябры, расставленные великанами-циклопами на угрюмых нагорьях Мексики. «Кружевное дерево» с острова Ямайка, распускающееся в воде тончайшим кружевом. Растения-овцы новозеландских гор, уцепившиеся за бесплодные скалы тысячью корней, покрытые цветочным мехом. Мох «шистостега», сияющий изумрудным светом во мраке пещер.
Растения-гимнасты, которым ничего не стоит всползти по отвесной скале, куда залетают только птицы.
Знаменитая «арнольдовая раффлезия» с острова Суматра, состоящая словно только из одного цветка: он больше метра в поперечнике, походит на сырое мясо, и мухи даже летят на него, как на падаль. Ни стебля, ни листьев. Чудовищный цветок — самый большой в мире — сидит на корнях других деревьев: он сосет их соки.
Есть растения-хищники, пожирающие животных: мухоловка, захлопывающая неосторожное насекомое в «кулаке» своего листа; росянка, предательски блестящая клейким соком, похожим на росу; пузырчатка, ставящая подводные ловушки дафниям, личинкам комаров и даже рыбкам; растения-желудки — «непентесы» и «саррацении», переваривающие свои жертвы внутри мешочков, у которых стенки выделяют жидкость, подобную желудочному соку. Если бы существовал мальчик с пальчик, для него растительный мир казался бы полным страшных врагов, неожиданных и грозных опасностей.
Внутренность цветов аройника горяча: в них такая же температура, как в крови лихорадочного больного.
Индийский кустарник десмодиум взмахивает каждые полторы минуты сотнями своих листьев-вееров; это «жестикулирующее» растение. Листочки стыдливой мимозы начинают дрожать, будто мимозу знобит от холода, если внезапно сиять с нее стеклянный колпак в прохладной комнате. Тычинки барбариса «прыгают» при малейшем прикосновении. Они более чувствительны, чем ресницы нашего глаза. Утверждают, что при сильном ударе белая акация иногда также складывает свои листочки. А однажды было замечено, как в жаркий день папоротник красный кочедыжник кругообразно шевелил вайями — совсем, как десмодиум…
