Затем, прогуливаясь, я купил себе горячий пончик, потом у девочки — пару апельсинов, снова перешел по мосту в вечерней пыли и, счастливый, направился к пограничному шлагбауму. Но там меня остановили трое неприятных американских охранников и угрюмо стали рыться у меня в рюкзаке.
— Что вы купили в Мексике?
— Ничего.
Они мне не поверили. Они шарили внутри. Прощупав пакетики с остатками бомонтской жареной картошки, изюмом, орешками и морковкой, банки со свининой и бобами, которыми я запасся на дорогу, половину буханки пшеничного хлеба, они преисполнились отвращения и отпустили меня. На самом деле, это было смешно: они ожидали увидеть рюкзак, набитый опиумом из Синалоа, травой из Мацатлана или героином из Панамы. Может, они думали, что я пришел из Панамы пешком. Они никак не могли меня вычислить.
Я пошел на автостанцию «грейхаундов» и купил билет — недалеко, до Эль-Сентро, где пролетала основная трасса. Я прикидывал, что поймаю аризонский «ночной призрак» и буду в Юме этой же ночью, посплю в долине Колорадо, которую отметил для себя уже давно. Но в Эль-Сентро все обломилось: я пошел на товарный двор, немного повил там петли и, наконец, заговорил с кондуктором, подававшим сигнал маневровому:
— А где «зиппер»?
— Он через Эль-Сентро не идет. — Я подивился собственной глупости. — Единственный товарняк, который ты можешь поймать, ходит через Мексику, потом Юма, но тебя там найдут и ссадят, и ты, парень, очутишься в мексиканской каталажке.
— Мексики с меня уже хватит, спасибо. — Поэтому я отправился в город на центральный перекресток, где машины сворачивали на восток, к Юме, и стал голосовать. Целый час не везло. Вдруг на обочине затормозил большой грузовик; водитель вышел и стал возиться со своим чемоданом.
— Вы едете на восток? — спросил я.
— Как только передохну в Мехикали. Ты знаешь что-нибудь про Мексику?
— Прожил там несколько лет. — Он смерил меня взглядом. Это был такой добрый малый — толстый, счастливый, типичный парень со Среднего Запада. Я ему понравился.
— Покажешь мне сегодня вечером что почем в Мехикали, и я довезу тебя до Тусона.
— Клево! — Мы влезли в кабину и отправились обратно в Мехикали по той же самой дороге, по которой я только что проехал автобусом. Но если до самого Тусона, то оно того стоило. Мы оставили машину в Калехико, где теперь, в одиннадцать часов, все было тихо, перешли в Мехикали, и я увел его от ловушек для туристов в старые добрые салуны настоящей Мексики, где были девчонки по песо за танец, неразбавленная текила и веселье било ключом. Это была грандиозная ночь, он танцевал и оттягивался, фотографировался с сеньоритой и выпил примерно двадцать стопок текилы. Где-то посреди ночи мы закорешились с цветным парнем, он оказался каким-то гомиком, но ужасно смешным, и привел нас в бордель, а потом, когда мы оттуда выходили, мексиканский мусор отобрал у него нож на пружине.
