Следователь ещё раз сверился с бумажкой и подошёл к двери драчёвской квартиры. Из-за двери вкусно пахло пирогами и кутьей.
Орлов хотел было позвонить, но потом передумал и несколько раз сильно пнул ногой массивную, отделанную красным деревом дверь.
Через секунду дверь распахнулась, и Михаил Петрович увидел перед собой приятную, но грустную женщину средних лет в шлёпанцах и банном халате. На голове её было чёрное траурное полотенце.
Только сейчас Михаил понял, как нелепо в его руках выглядят букет гвоздик и бутылка шампанского.
— Хорошо, что вы сразу дверь пнули, — сказала женщина. — всё равно звонок не работает…
Едва Михаил Петрович успел войти, как к нему, стуча когтями по паркету и басовито гавкая, выбежал огромный дог с красными слезящимися глазами. Ткнувшись своей слюнявой мордой в грудь Орлову, пёс затих. Следователь осторожно потрепал его по обвисшим слюням. «Ничего, ничего, всё ещё образуется», — зачем-то буркнул он, хотя сперва хотел сказать «Место!»
По обстановке в квартире было видно, как жирует у нас чиновный люд. В огромной прихожей опытный глаз Орлова сразу заметил бухту контактного провода, прикрытую, как бы невзначай, норковым манто.
— Проходите, пожалуйста, на кухню, — поспешно пригласила милиционера вдова. — Мы как раз чаёвничаем…
Вся семья Драчёвых (за исключением её главы, конечно) сидела за кухонным столом и пила чай. Напротив незанятого кресла стояла полная чашка, накрытая бубликом.
Пирогов, аромат которых Орлов почуял ещё в подъезде, на столе не было. «Убрали в холодильник», — догадался следователь.
Семья покойного замминистра состояла, в основном, из Елены Автандиловны, её престарелой матери и довольно взрослого сына Евстигнея.
Орлов сел в пустое кресло.
— Скажите, Елена Автандиловна, вам жалко вашего мужа? — спросил он у вдовы и отхлебнул из чашки остывший чай. — Только честно.
Вдова поперхнулась бубликом и закашлялась. Видно было, что ей сейчас трудно говорить о муже. Глаза её наполнились слезами.
— Честно? — переспросила она, отдышавшись. — Честно… Хорошо, я скажу вам правду… Евстигней, пойди в свою комнату, поиграй… Мама, ляг поспи.
Евстигней послушно удалился. Старуха тоже молча вышла. Елена Автандиловна продолжила:
— По правде говоря, Драчёв с недавних пор сделался для меня совершенно чужим человеком. Начал приглашать меня в рестораны, дарить цветы, ухаживать ни с того ни с сего, — словом, всё предвещало наш скорый разрыв…
— Выходит, вы знали, что у Владимира Ананьевича были другие женщины?
