Огонек камеры погас, и Гарт, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла, а открыл их только после того, как сиявшие ярче солнца прожекторы выключили.
Сатта, увидев, что Гарт поднялся, шагнула к нему.
– Домой?
– Нет, Сатти. Хочу слетать в одно место. – Гарт улыбнулся. – Думаю, тебе там тоже будет интересно.
– Вот здесь. – Гарт коснулся пальцем точки на планшете. – Там у подножия горы небольшая площадка, но нам места хватит.
Сатта кивнула и обернулась в сторону оператора.
– Координаты принял? – И дождавшись утвердительного кивка, крутанула в воздухе указательным пальцем. – Поехали.
Через полчаса они прицепились на нижнюю площадку храмового комплекса. Построенный более пяти тысяч лет назад из огромных глыб горного хрусталя, храм Белого Дракона сверкал в лучах восходящего Аамрита всеми цветами радуги. Одобряюще кивнув своим спутникам, Гарт начал подниматься вверх по прозрачным, словно лед, ступеням, все выше и выше, пока не оказался на площадке перед огромной аркой.
Седой служитель в легком белом одеянии, не обращая ни малейшего внимания на пронизывающий холодный ветер, подошел ближе.
– Что желает воин-дракон?
– Прикоснуться к мудрости Отца-дракона, эрдано.[5]
– Пойдем. – Священник кивнул спешащему к нему монаху и, не оборачиваясь, пошел вперед. – Здесь уже неделю тихо. Дети Дракона предпочли размышлениям поступки и действия.
По тону священнослужителя было непонятно, порицает он такой выбор или, наоборот, одобряет, но Гарт все же решился ответить.
– Есть время для мыслей, есть время для слов, и есть вся жизнь для поступков.
– Я помню кодекс, – чуть ворчливо ответил эрдано, берясь за поручень крутой винтовой лестницы, уходящей, как казалось, в самое небо. – Просто, увлекшись поступками, вы начисто забываете думать.
Площадка, куда служитель его привел, располагалась на самом верху высокой башни, сливавшейся с небом. Отсюда, казалось, был виден весь Сард, а из-за прозрачности башни создавалось впечатление, что находящийся на вершине парит высоко в воздухе. Незаметно священник куда-то делся, и, усевшись прямо на отполированный хрусталь, Гарт подставил лицо холодному ветру. Постепенно суета, мешавшая сосредоточиться, отступила, и сознание растворилось в гуле ветра и сверкании Аамрита на горных пиках.
Сколько он пробыл в состоянии медитации, Гарт узнал, лишь взглянув на коммуникатор, а увидев цифры, улыбнулся. Решение, так или иначе, уже принято, и теперь оставалось лишь узнать результаты референдума.
