Посреди спальни Кортни увидела кровать поистине королевских размеров с водяным матрацем. По обе стороны стояли прикроватные столики: на одном — телефон и автоответчик, на другом — несколько книг и туристических журналов. Пол в спальне, как и в остальных комнатах, покрыт пушистым ковром, в котором тонули ноги.
Вдруг Кортни сообразила, что уже несколько минут стоит, уставившись на широкую постель. Не хватало еще, чтобы Эрик застал ее за этим занятием! Она поспешно вышла и направилась на кухню. Эрик как раз ставил бутылку шампанского в ведерко со льдом; рядом на столе стояли вазочки с пирожными и конфетами.
— Это на случай, если нам снова захочется есть, — объяснил он с улыбкой.
— Не раньше чем через несколько часов.
— Я надеюсь, ты останешься здесь надолго.
Кортни не ответила: сладкое волнение сжало ей горло.
— Ты переделывал кухню? — спросила она, чтобы перевести разговор на нейтральную тему.
— Как только купил дом. Кухня была ужасная. — Он отдал ей вазочки, а сам взял ведерко и два бокала. — Может быть, она маловата, но мне хватает.
Действительно, кухня, отделанная терракотовой плиткой, была маленькой, но уютной. Единственное окно ее выходило на ту же улицу, что и окно столовой; его оплели побеги аспарагуса, и казалось, что дом стоит в джунглях.
— Она — просто прелесть! — воскликнула Кортни. — И весь дом великолепен! Ты часто кушаешь дома?
— Да, я предпочитаю собственную стряпню. — Войдя в гостиную, он поставил шампанское на столик возле дивана и взял со стойки возле проигрывателя несколько пластинок. — Есть какие-нибудь пожелания?
— Полагаюсь на твой выбор.
Кортни села. Мягкая спинка тут же прогнулась, приняв форму ее тела, ноздри защекотал приятный запах кожи. Забравшись в уголок с ногами, она смотрела, как Эрик неторопливо перебирает пластинки. Со своего места Кортни видела его наклоненную голову и чеканный профиль: римский нос, уверенный подбородок, вьющиеся волосы. Все в Эрике нравилось ей, а синие глаза… они были просто дьявольски сексуальны.
В старших классах школы, едва ли понимая, о чем идет речь, Кортни вместе с подругами любила поговорить о «глазах, которые так и зовут в постель». Но только теперь она поняла, что означает эта метафора. Нет, глаза Эрика не сверкали животной похотью; в них светилось истинно человеческое желание — желание глубокое, вместе с телом захватывающее душу, невозможное без уважения к партнеру и обещающее вершины наслаждения для двоих. И когда Эрик повернулся и обратил на нее свой взор, полный надежды и обещания, Кортни поняла: раньше она и не подозревала, что такое истинная страсть.
