В начале января 1963 года Йони поехал с родителями, Беиционом и Цилей Нетаньягу, и братьями в Америку в связи с работой главы семьи в области истории Израиля и в "Энциклопедии Иудаика", главным редактором которой ои был в то время. Для Йони, которому шел семнадцатый год, поездка была крутым поворотом в жизни. Отличнику одиннадцатого класса, командиру иерусалимского отряда скаутов и председателю ученического совета Еврейской гимназии пришлось, поступив в середине года в американскую школу, преодолевать трудности, связанные с переменой среды, языка и системы преподавания. Больше всего, однако, угнетал Йони разрыв со страной, со всем прежним образом жизни, с друзьями, хоть он и знал, что разрыв этот продлится не больше полутора лет, до призыва в армию.
Коше, 28. 3. 1963
Я приехал в Америку около трех месяцев назад. Учусь в очень симпатичной школе. В качестве the boy from Israel я известен половине учеников, но, по правде говоря, нет у меня здесь ни единого друга. Не потому, что они не принимают чужаков (напротив, они стремятся к контакту с нами), а потому, что я от них отгораживаюсь. И не потому, что я их не выношу, а потому, что чувствую, что принадлежу к другому миру. Я далек от них, и расстояние не сокращается со временем, а наоборот – все увеличивается. Нет ни единой минуты здесь, даже самой пре-
Йосаф Карпепес, ныне покойный.красной и дорогой минуты, от которой бы я с готовностью не отказался в обмен на немедленное возвращение е Израиль. Очень мне недостает израильских друзей, тамошней общественной жизни, а больше всего – самой страны. Моя тоска не поддается описанию. Всегда смеялся над словом "тоска". Всегда считал, что все можно позабыть. Но я ошибся. Поверь, что это не так. Приспособиться к новой жизни – это да, возможно, но забыть прошлое
– нельзя.
Я хочу вернуться, вернуться, вернуться… Слово это всплывает и всплывает – бесцельно, безнадежно, но режет, колет, причиняет боль.
Рина, 7.4.63
Я нахожусь здесь, живу здесь, и, однако, я – не здесь.
Я д$лек отсюда и одновременно – от Израиля… Иногда я ловлю себя на том, что грежу, но это не та греза, пробудившись от которой, возвращаешься к действительности, а такая, что она и есть сама действительность… Она, и ничего другого. Я чувствую себя окутанным дымом. Одиноким среди толпы.
Если приходилось тебе когда-нибудь сидеть в баре, в темном углу, когда голоса доносятся словно издалека, и люди двигаются, и кажется, что они рядом, близко, а на самом деле ты к ним не имеешь никакого отношения, не принадлежишь никому из них, ты от них далеко. Если ты испытывала когда-нибудь это чувство, то, может быть, поймешь действительность, в которой я оказался.
