С улицы вошла директор Зоя Ивановна и остановилась.
— Вот это да! Нарочно не придумаешь! Ее темное лицо с усиками было, как у мальчишки, да и стриглась она по-мужски.
— Почему десятиклассникам можно без сменки, — заныл Ланщиков… — Мы что, не люди, нас никто не уважает, с нами, как с баранами…
Зоя Ивановна сняла трубку, встряхнула волосами, усмехнулась.
— Люблю самокритику! Только вы не бараны, вы — жалкие ослы…
На нее никто не обиделся, да и раньше никогда не обижались, она как нормальный человек с нами говорила.
— Бараны ведь все делают, не рассуждая, а ослы еще обожают «митинговать», отстаивать свои права.
Мы начали подниматься, разминая ноги. Труднее всех было мне. Меня выпрямляли Митька и Олег Стрепетов в несколько приемов.
— Больше всего меня восхищает ваш комсорг Стрепетов. Как героически он борется за честь класса, как боится нарушить коллегиальность.
Стрепетов нахмурился, но промолчал.
— Короче, всласть поскандалили?! — Под взглядом Зон Ивановны поднялись самые упрямые, даже Джигитов. — А теперь в класс. Вокруг этой истории можно было бы раздуть хорошее ЧП, кое-кому испортить характеристику, особенно комсоргу, но вы же по дурости…
Зоя Ивановна ехидно усмехнулась.
— Сегодня я пушу вас в школу без сменной обуви, но за это после уроков вы помоете школьную лестницу и коридор возле своего класса.
— А десятиклассники… — начал Ланщиков, но Зоя Ивановна махнула на него рукой, точно выключила.
— Им исключений делать не будут, произошла ошибка, недоразумение…
Мы двинулись в класс и услышали, как Наталья Георгиевна сказала:
— Этого нельзя так оставлять, нам дорого обойдется…
— Все обойдется дешево, если вы не будете ничего раздувать, — устало сказала Зоя Ивановна, и это был последнее, что я слышал, замыкая уходивших вперед.
А после уроков, после дополнительного занятия, Оса вдруг прицепилась к Стрепетову. Я дописывал контрольную и понял, что она здорово на него разозлена.
— Значит, характера не хватило?
— Но я не мог, если все.
— Оправдание малодушия. Ветрова же смогла…
— То Ветрова…
Он стоял возле ее стола нахохленный, как куренок под дождем.
— Жаль, а я в вас верила…
— А теперь?
— Из таких получаются люди, которые плывут по течению, лишь бы не высовываться, быть как все…
Стрепетов сморщил лицо, точно собирался зареветь, это у него нервное.
Ему не повезло, именно его почему-то все прорабатывали за эту историю, даже Варька Ветрова. Мы пошли вместе домой, и она всячески показывала свое к нему презрение. Наконец Стрепетов сказал, что нельзя противопоставлять себя коллективу.
