Туфли на высоких каблуках и большие висячие серьги завершали ее туалет.
Адам оказался менее изобретателен в вопросах моды. На нем были другие черные джинсы и серая футболка, которая особенно шла к его глазам.
- Это самый вкусный завтрак, который я ела за последнее время, сказала она.
- Чувствуется, что он поднял вам настроение, - сухо заметил Адам.
Она усмехнулась, не найдя слов, чтобы возразить.
- У меня по утрам часто бывает плохое настроение. Мне нужно выпить чашку кофе, чтобы нормально соображать.
- Я понял. - Он подозвал официантку, чтобы она принесла еще кофе.
- Похороны Шейна назначены на десять часов, - сказала она, когда официантка отошла. - Мы поедем на кладбище на такси.
- Вы уверены, что это разумная идея? - спросил он. - Скорее всего, там будет кто-то из королевских следователей. Мы же не хотим, чтобы нас узнали.
Она с улыбкой оглядела его.
- Не стоит об этом волноваться. Я не похожа на себя, да и вы с этими усами совсем не такой, как обычно.
Она не могла признаться, что всегда считала его очень привлекательным, а уж теперь, когда на нем была одежда, четко обозначавшая его мускулистое, стройное тело, а на лице появились короткая бородка и усы, он просто сводил ее с ума.
- Для нас очень важно знать, кто будет на похоронах, Адам. Там должны собраться основные участники похищения, - сказала она, пытаясь сосредоточиться.
- Сомневаюсь, - ответил Адам и взял чашку кофе. - Кто бы ни стоял за всем этим, он достаточно умен, чтобы не показываться в общественном месте и не демонстрировать открыто свое знакомство с погибшим.
Изабелла разочарованно вздохнула.
- Должно быть, вы правы. Я только хочу... отчаянно хочу первой найти отца.
- Изабелла, - Адам протянул руку через стол и накрыл ее ладонь своей, - вам не нужно никому ничего доказывать, особенно вашему отцу.
Изабелла нахмурилась. Его прикосновение было более чем волнующим. Она высвободила руку.
- Вы не знаете ничего о моих отношениях с отцом, - возразила она. - И вам следует называть меня Белла, а не Изабелла.
- Я знаю, как вы расстроились, когда он не разрешил вам продолжать службу во флоте.
- Это было давно, - ответила она, избегая смотреть на него, - я понимаю, что отец принял решение, которое считал наилучшим для меня.
Хотя она и повторяла себе эти слова не один раз, боль, которую причинило ей решение отца, все еще жила в ней. Ей нравилась военная служба, и именно в ту ночь, когда отец объявил ей свою волю, она рыдала в объятиях Адама. И когда он прижимал ее к себе, пытаясь утешить, она впервые задала себе вопрос, хочет ли она остаться во флоте ради своей карьеры или только затем, чтобы быть рядом с Адамом. Это уже не имело значения, но в ту ночь она пыталась поцеловать его, а он отвернулся, показав ей, что у них нет будущего, а у него нет к ней никаких чувств.
