Кстати, он еще скучал по летнему выпасу. По большим гладким телам, так безмятежно погруженным в самих себя. По маленьким длинноногим шершавым телятам, по квадратным блестящим телкам, по ртам и языкам, проходящимся по траве на горке, по коровьим задам, размахивающим хвостом в вечном стремлении отогнать мух, по медленным переходам к более зеленой и длинной траве.
Теперь он больше не заходит в коровники. В гости к соседям он не заглядывает, не знает никого настолько хорошо, чтобы зайти поговорить и посмотреть. С каким удовольствием он бы прошелся вдоль двух рядов коровьих голов, подтолкнул бы им немного силоса, посмотрел бы, как они жуют и топчутся, как пьют, перекладывая язык из одного угла рта в другой, как они прислоняются друг к другу головами, чтобы немного пободаться или просто почувствовать близость другого создания. Он бы их потрогал и поговорил с ними. Этого он очень хотел.
Но только не ухода за коровами.
Свиньи очень отличались от коров. Свиньи умны совсем по-другому, надо признаться. Некоторые свиньи умнее других. Но глупых нет совсем. Ни одной. Он полюбил этих животных, во всем не похожих на коров. И не было никакого противоречия в том, что потом их забивали. В старые времена на дворе всегда держали свинью, которую забивали к Рождеству. Но мать рассказывала, как кто-то из соседей выменял свою свинью, потому что у них была только одна, которую все слишком любили. И чтобы не есть ее, они устроили соревнование по откармливанию свиньи, чтобы соседи, которым они ее отдадут, потом не говорили, что у них на хуторе плохо с едой. Последние недели перед тем, как пришли со скотобойни, свинью откармливали овсянкой и прочими вкусностями.
В те времена свиньи должны были быть с жирком. Теперь все покупатели хотят только мяса и требуют свиней-бодибилдеров. Процент мяса точно замеряется на скотобойне. И если он слишком низок, цена опускается до уровня моря.
Он зашел в свинарник и направился к Саре. Секунду он простоял по стойке смирно, вытянув руки по швам, с растущим чувством прорывающегося наружу плача в горле. Все опилки были в крови. Три живых поросенка барахтались за спиной матери, пытаясь встать на ноги, четыре мертвых поросенка лежали перед ней, у троих распороты животы, у четвертого — шея. Из ран сочилась кровь. Еще один поросенок как раз выходил. Тур отбежал назад, выключил свет и схватил лопату. Свинья была смертельно опасна. Страх превратил ее в хищника, который не примет его помощь, подойти к ней невозможно, несмотря на то, что она его прекрасно знает. В полутьме он подгреб живых поросят к себе лопатой и положил их в ящик, проделать все надо было молниеносно и вместе с тем очень осторожно, чтобы их не повредить. С новым поросенком он поступил так же, потом включил над визжащей кучкой новорожденных обогреватель. При выключенном свете свинья меньше боялась — меньше движений видно, меньше угроз.
