— Тогда остановимся на отшлифованной. Наверное, это и лучше. А вот этот белый, он годится только для стариков. И стихи тоже.
Он отшвырнул брошюру, и Маргидо сразу же убрал ее в сумку.
— Договорились, — сказал он.
Он был рад, что все прошло довольно гладко и что отец не вовлек в процедуру выбора всех домочадцев. Некоторые вовлекали, хотели вместе посмотреть цены и сравнить, в таких случаях Маргидо всегда досадовал, хотя разумом прекрасно все понимал. Теперь, после отмены государственного пособия, похороны оборачивались большими расходами. Кто-то воспринимал гроб как необходимую мелочь, другие же относились к нему как к последнему дому усопшего, его средству передвижения или постели. Он прекрасно помнит, как мать, потерявшая трехмесячную дочку, внезапно умершую во сне, положила руку на крошечный шестидесятисантиметровый гробик и сказала: «Теперь это будет твоей колыбелькой, дружок, здесь ты будешь спать вечно, а я буду представлять, как ты лежишь в этой колыбельке».
— После похорон ничего не будет, — сказал отец. — И никаких цветов.
— Иногда предлагают собирать денежные подношения, — сказал Маргидо.
— Кто же эти деньги получит? — спросил отец неожиданно пронзительно громко. — Норвежское общество самоубийц? Орнитологическое общество? Крестьянский союз?
— Ларе, речь не об этом, — спокойно сказал священник. — Можно ведь подумать хорошенько… Молодежный клуб или… кто-нибудь еще, кому можно передать деньги от имени Ингве. Вместо цветов.
Отец откинулся на спинку дивана и звучно выдохнул, будто пробежал спринт, потом уставился в потолок.
— Ну, хорошо. Да, Молодежный клуб, наверное, неплохая идея. Хотя он редко бывал там, и друзей у него было немного. Вообще-то мне плевать, но пусть отдадут несколько крон Молодежному клубу. Запишите. Мы скоро закончим? Давайте пить кофе, я больше не могу.
Гроб, водруженный на зеленый катафалк в центральном нефе церкви в половине первого, за полтора часа до отпевания, был белой «Нордикой», которую принесла из перевозки в церковь фру Марстад. Обе его сотрудницы были физически крепкими, иначе Маргидо пришлось бы нанимать мужчин. Поставить гроб на место — тяжкая работа. Иногда им приходилось наваливаться всем втроем или просить помочь кого-нибудь из церкви.
В гробу лежала пятидесятичетырехлетняя женщина, умершая от приступа астмы. Она оставила после себя дочь двадцати двух лет и двух бывших супругов, оба они принимали участие в подготовке похорон. Церковный служка помогал установить свечи и прочее, входил и выходил из алтаря, а Маргидо и фру Марстад заносили штативы, кофры, полные подсвечников, и вазы для цветов. В церквях не было ничего для похорон. В некоторых не было даже лопаты.
