Тогда в чем, сказал он, может заключаться ваша помощь?
В общении. Я помогу вам увидеть какие-то вещи, которые затрудняют вам жизнь, и вы сможете их обойти. Когда я узнаю вас лучше, я буду время от времени встряхивать вас и указывать лучшее направление.
Тут Рената отпустила руку Шмидта и легонько ткнула его в бок.
Вот так. Ничего страшного.
Ее рука вернулась, и прикосновение было теплым и нежным.
У нас с Мэри все было здорово, сказал Шмидт. Я хотел, чтобы она меня пережила. Не знаю, как вам еще — это сказать. Да, Шарлотта вполне верно описала нашу жизнь. Мы были очень близки. Достаточно сказать, что к моменту нашего знакомства мы оба остались сиротами, оба умны, честны и крепко привязаны друг за друга.
А потом? У вас не случилось кризиса отношений после рождения Шарлотты?
Серьезных кризисов не было. Ну разве однажды — после моей глупой интрижки, о которой Мэри нечаянно узнала. Но она не стала из-за этого рушить наши отношения. Обида оставалась, но мы никогда не вспоминали о том случае и не обсуждали его, хотя ее боль, может, до конца так и не прошла. А больше ничего такого.
Ага, значит, женщина. Только одна? Других не было?
Нет.
Ложь. Он позволил Ренате играть его рукой. В его другую жизнь, что проходила, главным образом, в деловых поездках, Мэри не заглядывала. Вечером в отеле, уклонившись от ужина с клиентом или напарником или поскорее закончив такой ужин, Шмидт проскальзывал в бар и, удостоверившись, что все чисто, и коллега не сидит здесь же в укромном углу или прямо у стойки, скрытый фигурой тучного соседа, начинал охоту. Бывали вечера, когда ничего не происходило. Но чаще ему удавалось засечь выпивающую в одиночестве даму. Женщины всех типов: проститутки высокого класса, блядовитые телефонистки, скрытые алкоголички запанибрата с барменом; среди них мог попасться кто угодно: и незамужняя парикмахерша, и библиотекарша, и жена какого-нибудь врача. Сначала пустой разговор, а потом секс в гостиничном номере, о котором он мечтал несколько месяцев, лежа в постели с Мэри. У этих женщин Шмидт получал то, чего до и после Коринн был лишен — радость от секса. Почему? Он никогда не просил Мэри о тех вещах, которых сразу просил у случайных женщин. Но почему же она сама никогда не предлагала их ему?
Нет, повторил он, из-за денег, из-за ребенка и работы мы тоже никогда не ссорились. Никаких кризисов среднего возраста. Мы любили свои профессии и знали, что хорошо ими владеем. У Мэри, конечно, была не такая спокойная работа. Борьба за власть в издательствах бывает свирепая, редактор должен чувствовать в себе силу, иначе он не сможет должным образом публиковать своих авторов.
