— Нет, моя милая. Я два года в полиции служил. Уж ты меня не учи. Пускай он мне скажет…
— Я тебе сама скажу: заткнись, понимаешь? Он в полиции служил, недотёпа! А почему теперь не служишь? Потому что выгнали. Другие уже состояние сколотили, а ты что? До смерти будешь колбасой торговать. Ну, давай, покажи, что ты привез.
И начала вынимать из мешка товар, а Матиуш положил голову на стол и заснул.
— Постыдился бы, дубина, такой тяжелый мешок на ребенка взваливать. Да еще зовут-то его как — Янек!
Янеком звали ее сына, погибшего на последней войне.
— Благородное должно быть дитя, если хранит фотографию королевы. Был бы шалопай, наверно, хранил бы фотографию Матиуша.
Матиуш спал чутко. Сквозь сон он услышал свое имя, проснулся и прислушался.
— С Матиушем простись, — сказал муж. — Его увезли на необитаемый остров.
— Жалко, что раньше этого не сделали. Тогда бы наш Янек был жив. Ох, этот Матиуш, попался бы он мне…
— Умный был король, отважный, смелый.
— Да перестанешь ты или нет?
— Не перестану. И что ты мне сделаешь?
— Вот что я тебе сделаю!
И как треснет его по лбу колбасой, да так, что она надвое сломалась.
Как видно, супруги жили не в добром согласии. И так было всюду: если муж любил Матиуша, жена его проклинала. Если брат хвалил Матиуша, сестра его высмеивала. А сколько было драк в школах, трудно сосчитать.
Пришлось префекту полиции отдать приказ, что в театрах, садах, школах, вообще во всех публичных местах запрещается упоминать имя Матиуша. За нарушение штраф или три дня тюрьмы.
Благодаря этому запрету, о Матиуше стали говорить еще больше. Потому что так уж устроен человек — приятней всего ему говорить и делать то, что запрещено.
Пьет Матиуш сладкий чай, ест булку с колбасой, разговаривает о том о сем. Ждет, когда снова начнут его расспрашивать, кто он такой и откуда прибыл. А его всё не спрашивают. Тем лучше.
— Принеси, Янек, подмети, Янек, подай, убери, завяжи, вылей.
Проверяют, послушный ли он, ловкий ли, смышленый ли. Наверно, убежал из дому и не хочет признаться. Такая уж пошла мода, дети заважничали, чуть что-нибудь не так — убегают из дома. Поскитаются, поголодают и возвращаются. Родители рады, что ребенок цел и невредим, и становятся осторожнее; а мальчик, тоже наученный горьким опытом, уже не фокусничает так, как раньше.
— Поживет немного, освоится и сам все выболтает. А пока пусть работает. Лишь бы был честный.
Честный. Когда посылают за покупками, сдачу приносит, как полагается. Тихий, говорит мало. Только ест плохо.
