После завтрака я надел костюм и повязал галстук. Ткань была легкой, подходящей для балийской погоды, так что я мог без всякого ущерба для себя соответствовать стандартам официальных переговоров.
Спартак, как всегда, приехал заранее. На Бали деловые встречи проходят по особому ритуалу. Приглашающая сторона должна появиться на месте встречи раньше приглашенной. Не дай бог явиться в свой офис и увидеть важного для тебя посетителя, томящегося в приемной.
Зато приглашенный — если он равен по положению хозяину — может опоздать на час-полтора или вообще не явиться на встречу. Самое удивительное, что это не означает отказа от переговоров или сделки. Хотя извинения требуются в любом случае.
Особенностями балийского этикета злоупотреблять не хотелось. Мы со Спартаком выехали не мешкая и оказались совершенно правы. Близ аэропорта образовалась пробка, сквозь которую пришлось пробираться не менее получаса.
Юриста звали Гунтур Харимурти. Это был выходец с Явы, уже десять лет работающий на Бали и обслуживающий сделки с иностранцами. Как объяснил Спартак, Гунтур на яванском означает «молот». Юрист вполне соответствовал своему имени, будучи решительным и энергичным человеком.
Миновав Куту, на этот раз мы объехали Денпасар с запада. Офис юриста находился в поселке Сангех, неподалеку от леса обезьян, одного из самых посещаемых туристами объектов на острове. Меня удивило, почему Гунтур не выбрал для своего рабочего места какой-нибудь из городов в центре. Но мне объяснили, что юрист такого масштаба уже может не стремиться к офису на местной Уолл-стрит. Господин Харимурти принимал только тех клиентов, которых ему рекомендовали доверенные люди.
Я попал в их число.
Здание, где нас ждали, было самым большим и современным во всем поселке. На первом этаже располагался магазин с местными сувенирами. Второй занимало ателье Kodak. Офис Гунтура находился на третьем и по размеру не уступал ни магазину, ни ателье.
В приемной меня и Спартака встретила обольстительная секретарша — китаянка с длинными стройными ногами в обтягивающей черной юбке. Она улыбалась нам и совершенно очевидно была довольна жалованьем, работой и хозяином. Спартак остался в приемной, а я прошел в кабинет Гунтура, где меня уже поджидал Молот в компании Марата.
Яванец оказался смуглым, невысокого роста, лет сорока. Его волосы уже тронула седина, черты лица показались мне грубоватыми, взгляд — колючим и жестким. Я боялся, что встречу очередного милого и благодушного островитянина, разговаривать с которым будет приятно, но делать дело — невозможно. К счастью, мои ожидания не оправдались. Гунтур принадлежал к жестким прагматикам, обладающим настоящей бульдожьей хваткой. Рядом с ним Марат даже не пытался изображать из себя опытного бизнесмена.
