— Где деньги?
— В кошельке, — простонал крестьянин.
— А, чтоб ты сдох, кошелек-то где? — с раздражением сказал мужчина.
— В пиджаке.
— Да нету там! — закричал тот и подвинул вперед ногу.
Опомнившись, крестьянин торопливо и испуганно пробормотал:
— За подкладкой…
Незнакомец отошел, принес из джипа пиджак, разорвал подкладку и увидел под нею выцветший рыжий кошелек, приколотый булавкой. Он хотел было отстегнуть булавку, но водитель отвлек его:
— Поглядите-ка!
Высоко в воздухе клубился столб пыли, он быстро двигался к ним.
— Машина, — произнес кто-то.
— Джип, ей-богу, джип, — добавил водитель.
Но крестьянин знал, что это всего лишь смерч, каких он на своем веку немало повидал в пустыне, что пыль от машины никогда не клубится и не поднимается так высоко. Он не хотел говорить им об этом — пусть не думают, что он совсем беззащитен, целиком в их власти!
Дальше все произошло слишком быстро. Шофер вскочил в машину.
— Скорей, пошевеливайтесь! — крикнул он остальным.
— А с этим что делать?
— Да брось его, руки у тебя чешутся, что ли? Найдут, когда придет время…
И они уехали. Длинная полоса пыли косо потянулась за машиной через все небо, потом понемногу рассеялась и исчезла.
* * *
Взгляд его уперся в тень от головы и шеи, распростертую на земле прямо перед лицом. Он ощутил жар в темени и в затылке. Тень была похожа на влажное пятно — будто на землю плеснули воды и она понемногу впитывается или будто вода кипит где-то глубоко-глубоко и пар, пробиваясь сквозь толщу земли, увлажняет ее. Тень казалась ему то совсем бледной, то темной и плотной. Она была как дым. Делая вдох, он вбирал в рот этот расплывчатый дымный контур, а, когда выдыхал, тот вылетал, но не смешивался с воздухом и не рассеивался, а стоял у него перед глазами, словно маленький клочок облака. Он смотрел на тень и на мелкие камешки, валявшиеся на земле. Ему казалось, что у тени есть глаза, нос, рот. Эти камешки и были ее глазами, ртом, носом…
Упорное нежелание поверить в реальность происходящего, вызванное нестерпимыми муками, сменилось спокойствием и каким-то наивным оптимизмом. Он знал, что его найдут. Прохожий или джип. Может, даже те трое вернутся, когда увидят, что в кошельке не так много денег, чтобы из-за них истязать или убивать человека. Деньги — теперь это было не важно. Важно, чтобы сюда пришли. А придут обязательно. Чтобы объяснить, зачем прохожему или джипу забираться в этакую глушь, потребовались бы серьезные аргументы. Но он не задавался этим вопросом. Его тело сохраняло еще способность сопротивляться, тепло, живой трепет, и это поддерживало его, укрепляло наивную веру в избавление.
