Он внимательно оглядел комнату и перешел в спальню. Здесь тоже не было ничего подозрительного.
Наконец он попал в кухню. Зола в плите, тщательно разрытая, также не представляла ничего подозрительного. Зато Пинкертон сделал другое открытие: в одном из углов стояла пара очень нарядных темно-коричневых башмаков… очевидно, тех самых, в которых третьего дня покинул свою квартиру Вильям Робертсон!
Пинкертон поднял башмак и посмотрел на фирму. «Тук и сын. Нью-Йорк. Бродвэй, 245» стояло на внутренней обшивке. Это был один из лучших и самых дорогих магазинов, едва ли Гризам покупал там свою обувь.
Оставив башмаки на прежнем месте. Пинкертон вскочил на подоконник низкого открытого окна и выскочил на улицу.
Между тем, пока он находился в зверинце, незнакомец из ресторана (а это был не кто иной, как давний недруг Пинкертона мошенник рыжий Билл) подошел к окошечку, за которым сидела кассирша и по-приятельски с нею поздоровался. Делая вид, что берет билет, он нагнулся к женщине и шепнул:
— Я зайду к тебе в кассу и сообщу кое-что важное.
Она мигнула ему в знак согласия, и рыжий Билл вошел в первое помещение зверинца, а оттуда уже проскользнул в небольшой чуланчик, служивший кассой. Там он уселся на стул, но так, чтоб снаружи его нельзя было увидеть.
— Не смотри на меня. Мери, когда будешь говорить, чтоб никто не заметил, что ты в кассе не одна.
Она удивилась.
— Зачем это? Что у тебя за новости?
— Не очень приятные. Знаешь ли, кто сейчас находится в числе зрителей в нашем зверинце?
— А кто? — с испугом спросила она.
— Нат Пинкертон!
Кассирша побелела.
— Не может быть! — простонала она.
— Да… А внизу, на улице, в толпе ты можешь увидеть его агента. На нем коричневый костюм, и выглядит он франтом.
Кассирша поглядела на улицу и вздрогнула.
— Да, да, я вижу его!.. Он уже раз бросился мне в глаза, потому что посмотрел на меня как-то особенно пристально.
— Ну вот! Надо будет принять меры. Лучше будет, если ты будешь со мной откровенна. Скажи-ка, что вы натворили?
— Прошлой ночью укокошили одного толстосума… Львы им поужинали.
— Все ли следы уничтожены?
— Гризам уверяет, что все.
— Ну, значит, эта проклятая собака Пинкертон пришел за чем-то другим. Во всяком случае, что-нибудь он пронюхал! — заметил Билл. — Ну не беда, эта история наконец сломает ему шею. Как ты думаешь, а хорошо бы заманить его сюда нынче ночью, после представления, и угостить им львов!?
Глаза женщины так и заблестели.
— Ах, если бы это удалось!
