. Стилизованные портреты и бюсты Ленина стали их иконами, его идеализированная биография — их Евангелием, а ленинизм — их священным писанием. Ленинские уголки являлись местами поклонения вождю, а главным храмом сделался Мавзолей на Красной площади, где останки Ленина были выставлены на всеобщее обозрение. Подобная практика сохранялась до конца 1920-х гг., пока ее не начал вытеснять зарождающийся культ Сталина.
Культ Ленина сменился в России всеобъемлющим культом Сталина. Впоследствии — и тому немало примеров — культ личности играл важную роль в развитии и укреплении едва ли не любого коммунистического режима. Отсюда явствует, что культ Ленина послужил исходной моделью для целого ряда имитаций, однако между ним и последующими культами существует большая разница. В позднейших культах — культе Сталина, Мао Цзэдуна, Тито — превозносился живой вождь, преследовалась цель упрочить главенство лидера в партии. Нередко сами лидеры активно способствовали собственному обожествлению. Культ Ленина, несомненно, стал образцом для подражания, но все же по нему нельзя судить о коммунизме в целом: гораздо более он характеризует Россию, иллюстрируя процесс формирования новой политической культуры в фарватере революции.
Хотя культ Ленина совпадал по конечной цели со своими прообразами в истории революций, внешние признаки его были специфически русскими. Происхождение его объясняется политическими запросами послереволюционной России, оно прямо связано также с биографией Ленина. Нельзя не усмотреть и явной зависимости этого культа от особенностей социального уклада дореволюционной России, от своеобразия политической культуры огромной части населения, на которую культ опирался, и политического мировоззрения русской революционной интеллигенции; отдельные большевики — выходцы из нее — внесли значительную лепту в создание культа Ленина. Культ отвечал нуждам молодого Советского государства: это был, в сущности, строго регламентированный набор символов и мероприятий, старательно разработанный партией и правительством для привлечения к себе неграмотных масс. Между тем, происхождение этого культа глубоко коренится в российском прошлом, история его развития наглядно демонстрирует всю силу иррационального начала в формировании советской политической культуры; наконец, это свидетельство того, как новый большевистский порядок в стремлении овладеть Россией сам строился именно на тех элементах старой русской культуры, которые Ленин со столь отчаянным упорством стремился уничтожить.
