«Вера активного человека есть вера в грядущее человечество, его религия есть совокупность чувств и мыслей, делающих его сопричастником жизни человечества и звеном в той цепи, которая тянется к сверхчеловеку… законченному организму, в котором жизнь и разум отпразднуют победу над стихиями… Если сущность всякой жизни есть самосохранение, то жизнь прекрасная, благая, истинная есть самосовершенствование…»[51].
В 1908–1911 гг. Луначарский опубликовал двухтомный труд «Религия и социализм», в котором подробно изложил теорию богостроительства.
Карла Маркса Луначарский назвал одним из «драгоценнейших подарков еврейства человечеству» — «вместе с Второисайей, Христом и Павлом»[52]. Фейербах и вслед за ним Маркс «помогли человеческому самосознанию стать человеческой религией». Огромное впечатление на Луначарского произвела работа Фейербаха «Сущность христианства»: он считал, что автор «схватил религию за сердце, а не за ее одежды, как тов. Плеханов»[53]. Большевики подчеркивали созидательные способности человеческой воли, отвергая более традиционный детерминистский взгляд Плеханова на историю, однако философия их мало чем отличалась от сухого рационализма. Маркс призывал своих последователей изменить мир, но этого можно достичь только в результате религиозного порыва, поскольку религия является эмоциональными узами, связующими воедино человеческие существа[54]. Религия — та единственная призма, глядя через которую человек познает мир, становящийся ему понятным:
«Религия — это энтузиазм, а без энтузиазма не дано людям создать ничего великого»[55].
Большевизму необходимо было создать новую религию; Бога, наделенного человеческими чертами; Бога, который воплощал бы в себе все будущее человечество. «Научный социализм, — писал Луначарский в 1907 г., — самая религиозная изо всех религий, и истинный социал-демократ — самый глубоко религиозный человек»[56]. Размышляя над чудом человеческого гения, наблюдая за «чудесами победы разума и воли над природой», Луначарский задает вопрос, «не чуем ли [мы], как крепнет родившийся между волом и ослом Бог»[57].
Эсхатология Луначарского обещала универсальное «развитие человеческого духа к „Вседуше“». Так он называл процесс богостроительства, а «самым великим и решительным актом» в этом процессе должна была стать революция[58]. По убеждению Луначарского, марксистской религии суждено было даже побороть смерть: благодаря своей способности связать живущих людей с будущими поколениями, благодаря пониманию человеком «всеобщей связи жизни, всежизни, и в самой смерти торжествующей»
