Энни невесело подумала, что, если бы это был настоящий медовый месяц любящих супругов, едва ли она проводила бы в постели больше времени.
Затем долго стояла под душем, стараясь избавиться от боли и расслабиться. Завернувшись в мягкое полотенце, она пошла к комоду, решив надеть то, что привезла из Америки. Но в ящике лежало лишь тонкое белье, купленное Крисом. Подозревая недоброе, она распахнула дверцы шкафа. Там висела лишь новая одежда. Все старые вещи исчезли.
Кипя от злости, она стояла у шкафа, когда открылась дверь и вошел Крис. На нем были светлые хлопчатобумажные брюки и черная спортивная рубашка. Он был причесан, выбрит, подтянут и невероятно доволен собой.
— Что ты сделал с моей одеждой? — взорвалась Энни.
— Отделался от нее, — спокойно ответил он.
— Если ты думаешь, что я буду носить что-нибудь из купленного тобой, — она подхватила полотенце, которое начало соскальзывать, — то ошибаешься.
Он равнодушно пожал плечами.
— Сейчас достаточно тепло. Ты и так не простудишься. Можешь носить одежду, можешь не носить. Я предпочитаю тебя без одежды. — Неожиданно он склонился над ней. — Но боюсь, мне придется настоять, чтобы ты не снимала вот это.
Не успела она остановить его, как он поднял ее левую руку и снова надел ей на палец кольцо с бриллиантами рядом с обручальным. А потом собрался застегнуть у нее на шее подвеску. В ярости Энни вырвала ее из рук Криса и отшвырнула через всю комнату.
Он замер. На лице его не отразилось никаких эмоций.
— Подними, — тихо приказал он.
— Нет.
— Ты поднимешь и будешь носить, чтобы доставить мне удовольствие.
— Нет, — повторила Энни. — Я не разрешу тебе командовать мной.
Она взглянула ему прямо в глаза и увидела в них тихую ярость.
— Ты будешь слушаться.
Он не трогал ее, говорил спокойным голосом. Но в нем чувствовалась жестокая непреклонность, и это ужасало.
Не зная, что мало кто даже из уверенных в себе мужчин выдерживал этот взгляд, Энни ругала себя за трусость. Собрав все оставшееся мужество, гордо подняв голову, она на ватных ногах направилась к Двери. Стальные пальцы сомкнулись на ее руке. Тогда с трудом разжимая губы, она еле слышно процедила:
— И ты считаешь себя лучше Джона?
Он отшатнулся, будто от удара, и мгновенно выпустил ее руку. Воспользовавшись минутной передышкой, Энни выбралась на террасу и, сотрясаясь от внезапной дрожи, прислонилась к балюстраде.
Крис стоял, сжав кулаки и тяжело дыша. Ее слова так потрясли его потому, что в глубине души он и сам думал об этом. Но сколько в ней мужества и силы! И сколько бы он ни укрощал ее, она не сдавалась. О черт, все шло не так! Он сознавал, что не просто увлечен ею: его чувства были гораздо глубже, чем ему хотелось бы. А это совсем уж ни к чему. Несколько раз глубоко вздохнув, он разжал кулаки, поднял подвеску и тихо вышел на террасу. Неслышно подойдя к Энни, он положил ей руку на плечо и почувствовал, что она дрожит. Бедная девочка! Он слегка сжал ее плечи и ласково сказал:
