На том, вернее всего, дело бы и закончилось, потому как подобных доносов поступает без счета. Но этот попался на глаза Мирону Михайловичу. И всего за пять дней сыскная полиция обнаружила преступника и довела до признательных показаний.
В итоге Константский был лишен всех прав состояния и шесть лет провел на каторге, а Мирон Михайлович — пожалован чином титулярного советника и орденом Святого Станислава.
Одним словом, жизнь складывалась самым удачным образом. Бывшие друзья бешено завидовали. Новые знакомцы, из тех, кто чином пониже, источали медовое почтение. А и как иначе? Высоко взлетел бывший пехотный поручик. К тридцати пяти годам вышел Мирон Михайлович аж в надворные советники. В армейской жизни неслыханный кульбит — к такому-то возрасту уже подполковник!
Как раз после производства в новый чин, за распорядительность в раскрытии дела о подделке кредитных билетов, было объявлено Карвасарову Высочайшее благоволение. И перстень пожалован — с вензелевым изображением Августейшего Имени Его Величества.
Вот этот-то перстень и сгубил Карвасарова.
Семьи у Мирона Михайловича не имелось. С такой беспокойной службой какое супружество? Так, одна видимость. Но монахом, конечно, не жил. Бывали у него метрески знакомые, но это все так… баловство. Пития избегал, однако ж имелась у Карвасарова одна настоящая страсть. А именно — штосс.
К картам Мирон Михайлович прикипел еще с армейских времен. На полицейской службе в первые годы отстал — не до того было, но со временем игра стала совершенно необходимой составляющей жизни надворного советника Карвасарова. В ней он отдыхал душой от хлопотной и далеко не благонравной службы. Как-то раз сорвал небывалый куш. Играя понтером, загнув четыре угла, Мирон Михайлович выиграл сорок семь тысяч. С таким капиталом можно было и службу оставить. Но подобное безрассудство Карвасарову и в голову не пришло. Без службы? Немыслимо. Так же, как и без карт.
Прошел без малого год, выигрыш истаял, обратившись немалым долгом. Этот долг растравлял душу, мешая работать. Вернуть его можно было только игрой. Но где взять средства?
Вот тогда и пришла мысль заложить государев перстень. Надо признать — не самая удачная мысль. В итоге перстень переехал к ростовщику, и в тот же вечер Мирон Михайлович проигрался в пух, оставшись должен вдвое против прежнего. После такого unsuccess[4] он решил стреляться. Однако сперва хлебнул ради храбрости (как оказалось — лишнего), да и заснул пьяным, оставив записку, которую обнаружила утром квартирная хозяйка.
