— Вот стерва. На посмешище выставила... Как дурак оплеванный!
— Сам напросился. Я не хочу тебя учить, ты сам больше меня знаешь, я уже успел кое-чему у тебя научиться. Но если б каждый из нас, делая что-то для других, примерял сначала к себе...
— Катись ты знаешь куда со своей моралью! — оборвал Женька. — Меня спровоцировали! Я лопнуть готов от злости, а ты критиканством занялся! Первая такая баба попалась, холера, обкрутила вокруг пальца как собственную волосину. На что мне такая роскошная жизнь?
— Здорово тебя девушка проучила! Нашла способ, как навсегда отшить.
Вид у Женьки был смешной и жалкий, казалось, он вот-вот заплачет, как ребенок, у которого отняли новую игрушку.
Алексей протянул ему конфету.
Женька, не глядя, развернул ее, сунул в рот и тут же с чувством выплюнул себе под ноги, будто вместо конфеты ему перец подсунули.
— Ничего, нас не так-то просто из седла вышибить! У нас есть кое-что в запасе. Айда на почту!
— Что ты забыл там?
— Телеграмму Ладушке пошлю, пускай приедет. Женюсь! Хватит мне холостяковать. Я тебе рассказывал: в отпуске с одной Ладушкой познакомился, девчонка — что надо! Я, подлец, наобещал ей кучу восторгов... Русалка виновата — на глаза попалась, чтоб черти на сковороде в аду ее зажарили! Идем на почту, вызову Ладушку, женюсь с ходу, хватит бобыльничать! На что мне такая роскошная жизнь?! А русалка — хитрющая, чертовка, как она меня подвела, а? Адресок подсунула! — Женька засмеялся.
Глядя на него, засмеялся и Алексей.
Прохожие оборачивались на них в недоумении: два парня стояли на тротуаре, загораживая проход, и хохотали, держась за животы.
Г лава седьмая
Этот знаменательный день — бригада заканчивала сотый, юбилейный фундамент — начался с загадок: Ши-шигин явился на работу с подбитым глазам, и только Кузя Дудкин осмелился пошутить:
— Женька специально для юбилея фонарь подвесил.
Шншигин, к общему удивлению, не накинулся на
Дудкина, промолчал, он со свирепым видом смотрел на проходившего Подсолнуха и, ни слова не говоря, неожиданно ударил его кулаком — ткнул в зубы как боксер перчаткой. Алексей упал, но скорее от неожиданности, чем от боли. Крохотуля подскочил, хотел помочь, но Алексей отстранил его руку, поднялся сам и, размазывая по губам кровь, направился к прорабской коыторке.
— Опять доносить пошел! — крикнул Женька.
Алексей повернулся и, не отнимая ладони от разбитого носа, сказал:
— Ты как собака, которая лев на своей улице.
