— Готово! Принимай работу!—весело сказала она, отстраняясь от мужа, поворачивая его лицом к зеркалу.
Алексей потрогал галстук, повертел головой, похвалил.
— Ну и стол у вас, должен сказать. Разукрасили. Оранжерея прямо!
Надя повернулась к столу. Он действительно как цветник: в центре — ваза с цветами, рядом салат-мозаика, тут и селедка, притрушенная зеленым луком, обложенная кубиками из свеклы и морковки, а сверху, на зеленеющем луке, размельченный яичный белок. А вот фаршированная рыба, из ее рта выглядывает плоская морковка, словно язык. Студень — прозрачный, голубоватый, насквозь просвечивает, так и просится в рот.
Наде захотелось есть, даже под ложечкой заныло. Она походила вокруг стола, прикидывая, что бы такое взять, не нарушив живописности, и не решилась: вдруг что-то испортится? Даже если снять с тонких ломтиков мяса веточку петрушки, и то уже что-то исчезнет.
— Это все Серафима Антоновна,— сказала Надя, отходя от «соблазна»,— я только на подхвате.
— Научишься! — Алеша взял ее за руку. — Ты у меня сегодня очень красивая. Как невеста... Вся в белом...
— А раньше русские невесты венчались в красном,—■ сказала Серафима Антоновна, входя с букетом в руке.— Испокон веков в красном. Это католики навязали нам белое.
— Первый раз слышу об этом,— сказал Алексей.
— Ия. — Надя смотрела на кофточку Серафимы Антоновны,— попало ей от сына за эту покупку, налетел:
«Ты что, молодая, замуж, что ли, собираешься, такую пестрятину нацепила? Небось рублей двадцать выкинула псу под ХВ0СТ1»
«Сынок, так ведь я пока что сама зарабатываю! За столько лет первый раз позволила...»
«А сапоги за шестьдесят пять рублей?»
<Ходить-то мне не в чем...»
«Можно подешевле было, обязательно дорогие?»
Алексей вмешался:
«Ты что — в самом деле из-за денег?»
«На кой ляд старухе наряды?»
«Да какая же она старуха! Женщина всегда останется женщиной, она должна прилично одеваться».
«Пора бы ей о спасении души подумать!»
«Ну, ты даешь! — Алексей рассердился. — Одинокая женщина... Недавно мужа похоронила, твоего отца. Пусть бы хоть покупкам радовалась!»
«Не лезь в чужую семью! — крикнул Женька. — Своей ладу не дашь: мать-то бросил?! И укатил с молодой женой счастья искать. Моя хоть на глазах...»
А сейчас Серафима Антоновна надела новую кофту, не побоялась, молодец. Кофточка нейлоновая, поле синее, а на ней желтые листья, кленовые.
— Идет вам! — похвалила Надя. — Сразу на десять лет помолодели.
Серафима Антоновна вдруг заплакала.
