ный организм. Нужно заниматься аутогенной тренировкой, а о пьянстве
и курении, вообще, не может быть и речи!..».
Одним словом, образ моей жизни был кардинально изменён. Обучение
продолжилось, но с каким скрипом оное давалось! Случалось, что
порой, не мог дождаться окончания лекции или семинара, — так чув
ствовал себя хреново. А сессионные зачеты, экзамены! Я трясся, как
осиновый лист, отвечая на вопросы преподавателя или исполняя экзаме
национную программу, на инструменте… Особенно тяжело, приходи
лось на концертных выступлениях перед публикой, допустим, играя в
оркестре. Верите или нет, но, иногда, возникало непреодолимое жела
ние бросить баян и бежать, сломя голову, со сцены куда попало, лишь
бы принять таблетки, освободиться от жуткой тревоги, стресса…
Так, мучения эти, продолжались все три последующих года учебы, вплоть
до окончания института. Поразительно, но по музыкальным предметам, бедняга неизменно оставался отличником. Общественные же, гуманитарные науки усваивал еле еле. «Да и вообще, зачем они музы
канту? — рассуждал тогда. — Вот, психология и физиология — это вещь!
Их нужно знать, хотя бы для целей поддержания здоровья, которое бара
хлит. Ведь болезнь, нарушения то, прежде всего, психофизиологичес
кие, эмоциональные…».
В свободное от занятий время, невротик стал почитывать, соответствую
щую, научно популярную литературу. Кругозор постепенно расширял
ся, мало помалу, складывалось наукообразное мировоззрение, а там, и
до известного понимания философских проблем, было рукой подать.
«Ну, закончу институт, а что дальше? Продолжать заниматься баянизмом?
Работать массовиком затейником в клубе или дворце? Руководить
11
самодеятельным оркестром русских инструментов, черт бы их побрал?
Нет, музыкантом быть совсем не в жилу… Несерьёзно… Философия! Наука
всех наук! Вот призвание! Как же, не понимал этого раньше?!» —
подспудно, зрело решение строить дальнейшую жизнь.
Физическая слабость и вынужденное одиночество, в которые вверг невроз, а отсюда склонность к «мыслительной деятельности», постепенно сде
лали своё дело. К окончанию института я уже, определённо, хотел и
дальше учиться, заниматься философской наукой. Тем паче, что препода
вание сего предмета по идеологически выдержанной, программе в ВУЗе, шло в вопиющий разрез с реальностями жизни советского общества.
Уже тогда, в будущем «вольнодумце» зрел дух противоречия, противо
стояния глубокомысленной лжи, прущей со страниц философских
пособий. И он должен был «развенчать» эту ложь, «найти Истину»! А
