Пришлось сегодня сочинять самому. Отправил. Но М.С. весь день занимался с молдаванами, где уже возник новый «Карабах». Есть убитые, но уже среди русских. (Прибалты себе это не позволили, а армяно-азербайджанская резня - совсем другое дело). С нашим братом шутки плохи, особенно если ты хочешь отдать Молдавию Румынии!
По ТУ передали итоги встречи М.С. с молдаванами. Увещевания, и опять, и опять компромиссы, хотя пора уже действовать.
5 ноября 90 г.
Сегодня был я на президентском совете. Абалкин докладывал о мерах по стабилизации.
Вызвала скандал воскресная статья в «Комсомольской правде» Шаталина, Петракова и К>о с резким осуждением экономической политики президента и разгромными выпадами против Рыжкова.
Горбачев вслед за Лукьяновым, Маслюковым и Рыжковым крыл авторов и обещал их «прогнать». Весь этот совет производит жалкое впечатление. Рыжков грозил пришествием диктатуры. Лукьянов шантажировал демократами. Шеварднадзе говорил о том, что надо изучить вопрос о порядке сдачи власти.
Я уехал раньше, чтоб вдали от телефонов сочинять речи для Германии.
Мою заготовку для 7 ноября М.С. сегодня передиктовал, взял из нее 40 % - не самое, по моему, сильное, остальное из Яковлева и какого-то третьего текста. Получилось опять длинно, разностильно и полно банальностей, которых сейчас у него все больше.
9 ноября 90 г.
Перед отъездом в Германию. М.С. позвонил домой и я долго с ним разговаривал: у него поправки к завершенным речам о Бонне (особенно ему понравились абзацы о немцах, которые в ГДР и которые первые стали рушить «стены» между нами, вплоть до любовей и браков). А тексты уже были переданы днем в Бонн, пришлось передавать поправки через МИД.
Газеты неистовствуют, издеваясь над Октябрем и Горбачевым. Умная статья в «Комсомолке» моего друга Владлена Логинова об Октябрьской революции. Но это все как
об стенку горох.
Видимо, как и тогда, опять у нас будет все «до основания, а затем»? Но я ничего не боюсь. Может быть, сказывается возраст, может быть, характер, может быть, опыт и старое мое свойство (еще от войны) - хладнокровие и замкнутость перед самым опасным.
15 ноября 90 г.
В воскресенье Горбачев должен ехать в Италию. Тоже “большой договор” плюс премия Фьюиджи (в деньгах больше Нобелевской).
А может мы накануне краха? Опять встреча его с Ельциным взвинтила ситуацию до кризиса. Они договорились не предавать огласке, о чем говорили, а Ельцин на другой же день вышел к российскому парламенту и агрессивно, ультимативно, в хамской форме рассказал, что и как было. А Г орбачев держал все при себе. Попытки Игнатенко уговорить его выступить по телевидению и «проинформировать общественность и парламент СССР» кончилось ничем. Горбачев, видимо, мыслит еще категориями Политбюро и обкома: если я так считаю, значит, так и должно быть. А теперь вот взъерился и опять кричал среди своих, что больше не потерпит, окончательно «объявляет войну».
