Был у меня Блех, посол Г ермании. Распинался в благодарностях Г орбачеву. Оставил послание Коля. М.С. не захотел его публиковать у нас. (Я настоял на обзоре в «Известиях»)
- обкомовский страх перед «народом» - не заигрывать с немцами.
Тем не менее М.С. дал согласие на мое предложение опубликовать приветствие Вайцеккеру и Колю. Сегодня оно уже произнесено по ТУ во «Времени».
Вчера заглянул, спустя десятки лет, в дневник конца войны и 1945 года - до демобилизации. Поразился - как умно и литературно я писал, какую образованность выказывал. Местами даже казалось - не я это! Ведь за плечами всего лишь три курса истфака и война.
6 октября 90 г.
Вчера после встречи с МОТ - (Хансенном) М.С. оставил меня, чтоб поработать над его выступлением на Пленуме ЦК. Приехал Шахназаров и опять переписывали. Просидели до 9 вечера. Как всегда часто отвлекались. Ругал «Известия» - что поддерживает все антигорбачевское. Я возражал.
Позвонил ему Фролов, жаловался на разгром, который ему учинили на партсобрании редакции «Правды». Я прислушивался к разговору. М.С. говорит ему в трубку: не надо ничего публиковать, разберемся, это дело Секретариата ЦК. Стенограмму мне пошли. Успокаивал, но не очень одобрял.
А когда закончил разговор, подошел к нам.
Я: «Быстро Иван довел дело до бунта на корабле. И знаете, что переполнило чашу? Его путешествие с женой и командой по Франции, Италии. Две недели вместо двух дней за счет казны и «друзей», да еще в такое время у нас в стране!
- Да что там. Эти пьянчужки, которые с Афанасьевым (бывший редактор «Правды») мило гуляли, все взбаламутили. Направлено против меня.
- Это понятно. Иван фразы не скажет, чтоб не сослаться на то, как Вы его любите и во всем поддерживаете.
- Брось, Анатолий. Ты не объективен, я знаю твое отношение к Ивану.
- А как быть объективным?!
Два с лишним года был помощником, нагло и вызывающе ничего не делал. Единственное, что сделал - стал академиком. А что ничего не делал - вот живые свидетели (показываю на Шаха, секретарш), и можно все машбюро привести, как они перепечатывали в который раз издаваемую им книгу двадцатилетней давности «о человеке и о Лысенко»- за казенный счет и на казенной бумаге! А Вы его секретарем ЦК, редактором «Правды», членом ПБ!!
- Ладно, Анатолий! Говорю тебе, что ты не объективен. А необъективность - ни в науку, ни в политику не идет! Вишь, как ты возбудился!
На том и кончился разговор.
Когда речь зашла с Горбачевым об очернительстве на телевидении ( в отношении нашей истории), он опять «соскочил» на то, что Сталин ненавидел крестьянство и изничтожал его сознательно. Но на телевидении у нас «все это, мол, вранье, будто раньше в деревнях жилось хорошо, на самом деле - я-то знаю: рвань, нищета, бесперспективность».
