Максим дёрнулся.
'Стоп. Не торопись'
— В общем, в историю с параллельным миром мы не поверили, но уровень секретности нас заинтересовал. Как мы ни пытались получить дополнительные данные, кроме тех, что предоставил перебежчик, у нас ничего не вышло. Как видишь, я полностью с тобой откровенен.
Максим хлебнул водки, принесённой здоровенным амбалом и устало прикрыл глаза.
— И что теперь?
— Макс! — Марков выпучил глаза. — Ты так ничего и не понял? Не спрашивай меня. Решай всё сам. Ты свободный человек!
'Где-то тут собака порылась'
— А где 'но'?
— Нету.
— Врёшь.
Марков усмехнулся.
— Зуб даю. Паспорт настоящий. Деньги настоящие. Это подарок. Живи. Радуйся. Гостиница оплачена на три недели вперёд.
— Иди отсюда. Стой. Телефон родителей оставь. И Лейлы.
Хлопнула дверь. Макс вздрогнул и схватился за голову.
'Почему всё так? Свои тебя ни в грош не ставят, измываются, как хотят, потом списывают и сливают, а враги — в десну целуют?'
Максима мутило. И от водки и от новостей. Разумеется, родителям звонить он не стал. Учёный уже. Что такое Российская ГОСУДАРСТВЕННАЯ машина он уже понял.
'Или убьют или снова… подсадят'
Тело само собой дёрнулось.
'Не хочу!'
— Почему так?
Ивану Максим поверил. Просто поверил. Ему помогли. Да, с расчётом. Да, не бескорыстно. Да, осторожно надавив через Лялю. Но то, что они бы ушли из его жизни, потребуй он это от них — Макс ни сколько не сомневался.
— Ну а потом что?
Голова болела всё сильнее.
'Настоящий паспорт. На МОЁ имя. Как только уйдут одни, придут другие'
Веры к 'другим' у Максима уже не осталось.
Будучи по паспорту казахом, Максим всегда считал себя русским человеком казахского происхождения. Он жил в этой культуре, говорил на этом языке, он болел за эту страну, за этот народ. Он всегда искренне ненавидел врагов этой страны, к коим причислял все западные 'дерьмократии' во главе с США, исламских фундаменталистов и китайцев. Макс всегда считал, что китайцы мечтают оттяпать у его любимой России Сибирь и Дальний восток. С той самой деревней под Томском, где прошло его детство. Сволочи. И очень по этому поводу переживал, хотя внешне, для друзей, всегда был аполитичным пофигистом.
И тут такой финт ушами!
'А если я…'
'А как же они…'
Перед закрытыми глазами лежащего в полной темноте Максима взорвалась цветными кляксами бомба.
— А как же ОНИ?
Макс подскочил с выпученными глазами.
Он вспомнил всё.
Они.
Друг Саша, три года менявший ему подгузники. Его жена Леночка, кормившая его с ложечки. Егор, который каждый день читал ему вслух книги. И Оленька, которая каждый день с ним играла, пела ему песенки и танцевала.
