— Мы не смогли открыть этот корабль, потому что… — начал было говорить Роберт, но Риддик поднял руку, требуя тишины.
Тишина начала вибрировать. Риддик поднялся и подошел к кораблю. Он встал перед его плоской мордой и погладил ее рукой. На пол посыпалась труха грязи и паутины. Риддик наклонил голову и медленно пошел вдоль правого борта корабля, касаясь его рукой. Потом остановился и начал ждать.
Корабль опустил трап.
Роберт ахнул.
«Я знал, что в высшей касте воинов на уровне ген заложено управление любыми кораблями. Но чтобы вот так…»
Риддик вошел внутрь.
Роберт был прав: корабль был древнее мира, в котором Риддик жил. Казалось, что старые хозяева не оставили после себя ничего, кроме страха, леденящего душу, который все еще жил здесь, охраняя корабль. Но Риддик почувствовал что корабль, как живое существо, благодарит его за нарушенное одиночество.
«Полетаем?»
Никогда еще у Риддика не возникало такого единения с кораблем. Будто он нашел какую-то частицу себя.
«Что со мной происходит?»
Риддик выскочил из корабля.
— Этот корабль летал тогда, когда Млечный Путь был просто полосой тумана, — всё, что он сказал Роберту.
— Корабль. Он сделан не человеком и не для человека. Боюсь, что ни один техник не согласится готовить его к полету.
— Я сам все сделаю.
— Замечательно, — Роберт заметно расслабился. — Ты готовишь корабль, а я позабочусь об остальном.
Риддик остался наедине. Вернее, вдвоем. С кораблем.
Следующая ночь была ночью привыкания друг к другу. Корабль был древним сокровищем, артефактом, и как все подобное, имел свой характер, чувства и душу. Торопиться не следовало. Выкинув из головы все мысли и освободив мозг, Риддик, закрыв глаза, слушал. Слушал тишину, пространство, свои чувства. Прислушивался к едва уловимым несмелым вибрациям, которыми корабль касался его, изучая.
«Это мой корабль. Теперь он принадлежит мне. Только мне».
«Новая раса… Воин, высшая проба. Смелый, рисковый, безжалостный… Что-то знакомое… Рожденный летать! Чудо! Ради которого любому кораблю стоит родиться!»
Что-то поменялось в тишине.
Корабль активировался и неуловимо поменял позицию. По его корпусу пробежала белая холодная рябь, сжигая, не оставляя следов, древнюю грязь, копоть и пепел. Открылась его матовая поверхность, недоступная и неуловимая ни для одного радара, поглощающая свет, волны и колебания, питающаяся энергией космоса, звезд и планет.
Риддик поднялся с пола.
— Мне важно, кем ты меня принимаешь? — спросил Риддик. Он должен был это спросить, ведь у корабля был интеллект, может быть даже, древние вложили ему душу, и если он собирался летать на этом корабле, то только как капитан, а не как заключенный или враг.
