«Дропп!» — Риддик широко открыл глаза.
Дропп выставил ладонь перед кинувшейся на него собакой, и та, кувыркаясь и беспомощно скуля, отлетела в сторону, будто наткнулась на невидимую стену. Потом дропп положил руку на лоб Геры и нахмурился.
Риддик в бешенстве, с внезапно накатившей новой силой, отмел в сторону всех и шагнул вперед к дроппу. Дропп обернулся, машинально выставляя руку вперед. Риддик схватил его пальцы и резко потянул вперед и вниз. Дропп беззвучно открыл рот, рухнул на колени и исчез…
Риддик поднял атомный кнут и ударил им по залу. Кнут с чавкающим звуком разрезал воздух. Потом еще раз… и еще…
Через какое-то время в баре повисла оглушительная тишина.
Собака пришла в себя и выскочила во двор.
Риддик стоял возле барной стойки и держал в руках кнут. Грязное оружие. Кнут выпал из его рук.
— Гера!
В мир вернулись звуки.
Гера, залитая кровью, не отвечала на прикосновения. Риддик накрыл ладонью ее шею, ища пульс, а потом схватил запястье. Пульса не было, и Риддик, перепрыгнув через барную стойку, начал лихорадочно обыскивать все ящики, ища аптечку. Наконец, в одном из них он нашел пневмоукол. Отыскав ампулы, на которых было нарисовано сердце, Риддик зарядил ими пневмоукол и, разорвав на Гере одежду, выстрелил укол ей в сердце. Он начал вытирать с нее кровь, пытаясь найти раны. Крови было столько, что он подхватил ее на руки и понес в душ.
Стоя под потоками воды и удерживая безвольное тело Геры, Риддик смывал кровь с ее волос, лица, шеи, плеч и рук. На Гере были мелкие порезы и незначительные раны, множество синяков, разбиты губы, скула. Но, слава богу, кровь практически везде была не ее. Чужая.
— Вода соленая, — прошептал Риддик, облизывая губы и понимая, что из его глаз текут слезы.
— И зачем вокруг столько суеты, — вдруг хрипло произнесла она.
Сердце радостно подпрыгнула в груди, и Риддик прижал Геру к себе.
— Задушишь, — Гера слабо пошевелилась, пытаясь освободиться.
— Не бойся.
— А туннель действительно существует…
— Знаю.
— И свет…
— Да…
Риддик вытащил Геру из-под душа, завернул в полотенце и отнес на кровать в ее комнату. Отыскав в аптечке заживляющий крем, а в баре спирт, он вернулся к ней. Заставив выпить ее несколько глотков спирта, он намазал кремом все ее раны.
— Я думала, ты — убийца… — едва слышно прошептала она.
Риддик замер, держа в руке тюбик.
— Так и есть…
— …а ты…
Он посмотрел ей в глаза.
И Мир вокруг остановился.
— Гера, твои глаза… — глядя в ее серебристые глаза, еле выговорил он.
