— Нет, мне хорошо, — прошептала она. — Очень!
Кирилл ощутил, как по его щеке потекли теплые Катины слезы.
— Катюш, ну что ты…, а я тебя так ждал… Я думал, сойду с ума…
— Правда?.. — прохрипела уже Катя и, наконец, отстранившись от него, обхватив шею, заглянула в глаза.
От его взгляда исходило тепло. Катя закрыла глаза. Потом улыбнулась
Блаженно, и не открывая глаз, провела себя руками по лицу.
— Ой, мне умыться надо…
Кирилл сразу разжал руки. Катя отступила на полшага…
— Ромашки! — Я наступила на них…
Кирилл наклонился тут же и стал быстро собирать цветы.
— Ничего, мы положим их в воду, — поднялся он с ромашками.
— Пойдем к пруду?
— Ага!.. Ой, у меня что-то ноги дрожат! — засмеялась Катя, ухватившись за его плечо.
Кирилл обхватил ее сбоку, и они медленно пошли к пруду.
— Я снова напугал тебя…
Катя запрокинула ему голову на плечо, улыбнулась и редко всхлипывая только помотала в стороны головой.
Дойдя до пруда, она прошлась по мосткам, встала на колени и набрала в ладони воду.
— Вода, какая теплая!
Кирилл положил ромашки в воду у самого берега, присел и упершись ладонью в подбородок, стал беспечно разглядывать её. Бросая на него быстрые взгляды, Катя набирала в ладони воду, растирая себе лицо и шею. Потом низко наклонила голову, так, что волосы упали в воду, быстро ударила ладонью в сторону берега. Кирилл только успел прикрыть глаза. Катя заливисто засмеялась.
От набежавшей волны медленно закачались лилии. Потом он поднялся и прыгнув на мостки подошел к неё, протягивая руку. Она, уцепившись пальцами, быстро поднялась. Посмотрев на него и поморщив лоб, опять звонко захохотала.
— Кирилл! Мы опять мокрые!
Он шагнул вперед и нежно прижал ее к себе.
— Я думал, сойду с ума…
Ромашки медленно отплывали от берега, покачиваясь на воде.
Поднявшись на берег, они пошли по тропинке к деревне.
— А ты быстро ездишь!
— Ты видел, видел! — засмеялась она, отскочив в сторону. И потом спокойно:
— А я ехала и боялась, ехала и боялась…
— Кать, а я о тебе маме рассказал.
Катя замедлила шаг.
— А она?
— А она слушала и улыбалась.
Катя тоже улыбнулась.
— А я сказала маме, что в Австрию не хочу ехать… Но не сказала почему.
— А она?
— Она удивилась, но, кажется, поняла меня. Она даже папе ничего не сказала, когда узнала что я опять сюда собираюсь. Вот с папой сложнее, он не любит, когда меняются решения…
— Это потому, что он — мужчина.
— Хм! — ухмыльнулась она — наверное… Но это было не главное. Главное — … Я…
— Можно я продолжу?
