Гисукэ выложился до конца. Его щёки пылали, голос вибрировал на высоких нотах, из глаз, казалось, вот-вот брызнут слёзы умиления.
Хозяин пригласил Гисукэ отужинать. Из дома Сугимото, находившегося в самой высокой части Асия, открывался изумительный вид на Кобе. Гисукэ казалось, что огни расположенного внизу города никогда ещё не сияли столь волшебно, как в этот вечер.
После ужина Гисукэ, пообещав позвонить, как только определится позиция городского отделения, откланялся и поспешил на ночной поезд. Заночевать в Кобе он не то что не хотел, а просто был не в состоянии: всё его существо требовало незамедлительного действия.
Домой он вернулся ранним утром. Дверь открыла не прислуга, а жена. В ночном кимоно, с несвежим, лоснящимся после сна лицом.
— Так скоро вернулся? — Ясуко ждала его поздно вечером или утром следующего дня.
— Здешние дела торопят.
— Я сейчас согрею ванну, — сказала она, видя, как он устал.
Наполнив водой ванну, Ясуко на кухне занялась завтраком.
А Гисукэ, завалившись в постель, ждал, когда всё будет готово. Дело вроде бы идёт на лад. При хорошем настроении даже усталость кажется приятной. Пожалуй, он сумеет оставить с носом Мияяму. Судя по всему, Сугимото с полным удовольствием примет неожиданное предложение, а сразу не дал согласия лишь потому, что не мог угадать намерений Мияямы. За ужином он говорил, что никак не ожидал, что на склоне лет ещё сможет поработать в милом его сердцу городе — Мизуо для него вторая родина. На здоровье, слава Богу, пока жалоб нет — занятие гольфом отлично укрепляет организм. Можно сказать, здоровье в последнее время даже улучшилось, так что один срок он может поработать на благо города. И вообще, долги следует отдавать, а долг благодарности — в первую очередь: ведь в своё время и руководители го рода, и горожане проявили о нём такую заботу… Короче говоря, и по всему сказанному и по тону беседы было понятно, что Сугимото фактически уже даёт согласие быть мэром. Он, конечно, и мысли не допускает, что Мияяма станет возражать. Правильно, Мияяма просто не посмеет сказать слово против Сугимото.
Гисукэ незаметно для себя задремал. Жена его разбудила — ванна и завтрак были готовы. Он решил сначала выкупаться.
Погрузившись по шею в ванну-коробку, Гисукэ окинул взглядом свою ещё недавно так ему нравившуюся кипарисовую баню. Клубы пара поднимались вверх, затуманивая и без того тусклую лампочку. Сквозь маленькое оконце пробивался бледный утренний свет. И всё равно в помещении было темно. Толстые столбы, подпиравшие потолок, давно потемнели от времени и копоти. Ни единого яркого пятна. До чего же уныло: Казалось, всё сделано специально для того, чтобы нагнать на человека тоску. Словно в средневековье попал…
