Скрывая смущение, Гисукэ быстро прошёл мимо О-Масы и у лестницы стал переобуваться. Она приблизилась и поддержала его, чтобы он не потерял равновесия, а Гэнзо неловко топтался где-то сзади.
Как всегда, они поднялись в кабинет на втором этаже. О-Маса, время от времени попрекая Гисукэ за долгое отсутствие, ухаживала за ним с небывалым рвением. На Гэнзо она не обращала никакого внимания, но тот не реагировал.
Подали сакэ, расставили блюда. О-Маса села рядом с Гисукэ и вновь принялась его обхаживать, почти полностью игнорируя Гэнзо.
Гисукэ даже неловко стало, и он принялся усиленно потчевать своего главного редактора — пусть расслабится и выпьет как следует, иногда ведь можно. О-Маса подливала сакэ в чашечку Гэнзо словно по обязанности, не произнося ни слова, а с Гисукэ весело болтала. У него в конце концов появилось какое-то странное чувство.
Он вспомнил свою первую поездку в Намицу и острую тоску по этой женщине. А сейчас, глядя на О-Масу, дивился — неужели он испытывал к ней какие-то чувства? Была она далеко не свежа, мелкие морщинки у глаз и носа не давали пудре лечь ровно, и лицо казалось посыпанным мукой. Крупный подбородок при ближайшем рассмотрении поражал своей неправильностью. Вся её привлекательность куда-то исчезла. Перед Гисукэ была очень заурядная и не очень молодая женщина.
Конечно, он всё время сравнивал её с Кацуко, и О-Маса не выдерживала сравнения ни по каким параметрам. У Кацуко были молодость, безупречная фигура, свежая кожа, красота и очарование, подчёркнутые современным макияжем, держалась она естественно, свободно, двигалась грациозно и умела ясно выразить свои мысли. Короче говоря, разница между юностью и зрелостью или, вернее, перезрелостью была слишком разительна. Но ведь и к зрелой женщине можно испытывать влечение. Гисукэ не отрицал этого: пусть не красавица, пусть не очень свежа, но что-то привлекательное у О-Масы было. Возможно, обаяние "старого стиля". Гисукэ подумал, что, если когда-нибудь возникнет желание немного развлечься, гульнуть, О-Маса для этого вполне подойдёт. А Кацуко — это сокровище, которое нужно беречь и, может быть, изредка даже воздерживаться от обладания им, чтобы потом с особой, остротой испытать блаженство. Придя к такому выводу, Гисукэ оживился и не отказывался выпить, когда О-Маса ему наливала. Впрочем, никакого удовольствия от этого он не испытывал, так как не любил спиртного.
А Гэнзо на этот раз пил много и прилежно. В начале обеда Гисукэ ещё мог ему соответствовать, но потом отстал. Разговора у них тоже не получилось, потому что О-Маса всё время болтала, обращаясь только к Гисукэ.
