Гисукэ это не обеспокоило. Выражение его лица оставалось безмятежным.
— Лихорадит Мияяму, вот и всё! Пускает слухи, как пробные шары. А вдруг что-нибудь выгорит! Мы, конечно, должны быть настороже, но не более того. А главное, надо твёрдо стоять за избрание Хамады на третий срок. Если мы не сдадим своих позиций, пробные шары разобьются вдребезги. Без поддержки провинциального комитета ничего Мияяма не сделает.
— Господин директор, я вижу, вы не зря съездили в Кумотори. У вас уверенность появилась.
— Тебе так кажется?
— Да… Настроение у вас… ну, безмятежное, что ли…
Гисукэ всё ещё не мог успокоиться. Он до сих пор всей кожей ощущал близость молодого женского тела.
— Значит, вы, господин директор, вчера до позднего вечера беседовали с заместителем председателя провинциального комитета? — тупо глядя перед собой, спросил Гэнзо Дои.
— Нет, у него вечер был занят, так что беседа длилась недолго. Но мы договорились, что в следующий раз вместе пообедаем.
Гисукэ оживился ещё больше. Теперь можно будет частенько ездить в Намицу под предлогом встречи с Тадокоро. А кроме Тадокоро есть и другие партийные боссы…
— Я, значит, теперь буду стараться, — промямлил Гэнзо Дои. — Следить буду за сторонниками Мияямы. Посмотрю, что они делают, и всё такое… А Хамада, он мне не понравился позавчера, поведение его настораживает. Как я уже докладывал, не был он до конца откровенным. Если бы он чётко высказался, тогда мы могли бы не беспокоиться. А он вот не хочет, чтобы наша газета писала о его планах, если он снова будет мэром… Да-а… не хочет. Вот и получается, что нельзя нам быть беззаботными.
Гэнзо Дои показал тонкое понимание ситуации. Но от его косноязычия ощущение тонкости пропадало.
— Да пустяки всё это! Хамада — человек робкий, не уверенный в себе. Небось до него раньше, чем до нас, дошли слухи, распространяемые Мияямой, вот он и скис немного. Шепнули ему в каком-нибудь ресторане, как нам с тобой в "Дзинъя"…
Каждый раз, упоминая "Дзинъя", Гисукэ видел перед собой О-Масу. Правда, сейчас её привлекательность несколько поблекла, как хорошая, но потускневшая от времени картина. Почему же вчера в гостинице он так по ней тосковал?.. Впрочем, это вполне объяснимо. Такая уж на горячих источниках атмосфера. Затоскуешь, если ты один, а вокруг кипит веселье, куда ни глянешь — всюду парочки. Флюиды любви так и носятся в воздухе. Короче говоря, ему остро захотелось женщину, а поскольку никакой другой на примете не было, перед глазами стояла О-Маса, хоть раньше об интимной близости с ней он и не помышлял. Странно устроен человек…
