— Бежала сюда с любимым, а он удрал обратно; так что ли?
— Не совсем… Наши отношения кончились ещё там, и я с отчаяния взяла да уехала… Вот так здесь и оказалась.
— Просто не верится, что нашёлся мужчина, бросивший такую красавицу. Только полоумный отказывается от сокровища.
— Да он женатый был, и с детьми…
— Ты, наверно, в фирме работала? И соблазнил тебя начальник, да? Небось немолодой уже…
— Не угадали! Молодой, чуть старше меня. И никакой не начальник, а художник.
— Художник? Картины писал?
— Нет, художник-декоратор, на телевидении работал. А я принимала участие в телевизионных спектаклях.
— Вон оно что! — Гисукэ вытаращил глаза. — Молодой талант, значит…
— Просто начинающая актриса. Меня пригласили на телевидение вместе с группой студийцев из театра современной драматургии. Ну, этот парень, декоратор, влюбился в меня, я и не устояла… А кончилось всё плохо. Дома узнали, отец — он педагог, строгий такой — пришёл в ярость. Я от горя совсем потеряла голову, убежала из дому. Поехала куда глаза глядят, без всякой цели… Пока добралась сюда, деньги кончились. Мне тогда было наплевать, я ведь собиралась покончить с собой, чтобы показать им всем… — Тут Кацуко, прислушавшись к шуму воды, вскочила. — Ой, как бы ванна не переполнилась! — Через несколько минут она вернулась с мокрыми по локоть руками и поторопила его: — Ванна готова, давайте выкупаемся.
Гисукэ в гостинице уже купался, но отказаться показалось неудобным. И он последовал за Кацуко. Ванная комната была выложена кафелем. В углу — просторная, европейского типа, розовая ванна. Высокое окошко и лампу под потолком застилал пар.
Вытянутая в длину, напоминающая гроб европейская ванна не очень-то нравилась Гисукэ. Лезть в неё ему совсем не хотелось, но отступать было поздно. Он сбросил кимоно, погрузил ноги в воду и с грустью подумал о солидных японских ваннах из кипарисового дерева. А эта — пластиковая, да ещё розовая. В таких купают младенцев. Чтобы всё тело погрузилось в воду, надо лечь на дно, словно какая-нибудь камбала. Да и лежать как-то неприлично — всё открыто. Никакого удовольствия. Он собрался было выскочить, но в этот миг дверь распахнулась.
В облаках белого пара возникла женщина, нагая и белая, словно обкатанная морем жемчужина.
