Хозяйка вышла на кухню приготовить чай, а он, продолжая разглядывать комнату, чувствовал себя в непривычной обстановке как-то странно и переводил взгляд с предмета на предмет. Да, неплохо устроилась эта девчонка. Совсем молоденькая, а живёт как хочет. Впрочем, может быть, именно потому, что молода и вполне современна, плюёт на все условности. Такая жизнь была весьма далека от размеренных будней, к которым привык Гисукэ.
Одна стена была не сплошной, а как в японском доме, состояла из фусума — высоких и широких, больше стандартных размеров. Обтянутые платьевой тканью, они выглядели очень нарядно. Наверное, это сейчас модно… Правда, Гисукэ гораздо больше, чем красота интерьера, интересовало то, что находится за фусума: скорее всего, там спальня.
Квартира дорогая, это уж точно. Неужели до ходы от "любви" столь велики, что девчонка может позволить себе подобную роскошь? С него она взяла двадцать тысяч — высокая у неё такса. Но не вся же эта сумма достаётся ей. Плата горничной, поставляющей клиентов, процент бару, служащему вратами в эту райскую обитель… Так что у неё остаётся процентов шестьдесят, семьдесят, то есть двенадцать, четырнадцать тысяч иен. Сколько же это получается в месяц? Если она будет принимать клиентов каждый день, то доход составит около четырёхсот тысяч. Впрочем, каждый день невозможно, значит, тысяч триста. Из них — не меньше тридцати тысяч за квартиру; одежда, косметика — ещё тысяч пятьдесят, на еду… Но тут женщина подала чай, и Гисукэ прервал свои расчёты.
Поставив чашку перед Гисукэ, она уселась напротив. Юбка, и без того короткая, задралась, обнажив ослепительные ноги. Она и не подумала её одёрнуть. Миниатюрная, тоненькая, но отнюдь не тощая, с тугой грудью, хорошо развитыми бёдрами и стройными ногами, она была очень хороша.
Яркий свет не опроверг ту оценку, которую в полумраке дал ей Гисукэ. Овальное, с правильными чертами лицо было совсем юным. Подбородок округлый, нежный, как у ребёнка. Как ни странно, в сочетании с этим косметика придавала ей какой-то особый — кошачий — шарм. Ей, конечно, не больше двадцати: такая безупречная гладкость кожи, такая нетронутая свежесть свойственны только очень ранней молодости. Встретишь её на улице и ни за что не поверишь, что эта девочка зарабатывает на жизнь "любовью". Весь её облик противоречил предположению о разрушающем душу и тело ремесле проститутки. И увлечённость Гисукэ в этой оценке не играла никакой роли.
