Дом Тадокоро находился неподалёку от развалин замка. Гисукэ Канэзаки провели в дальнюю просторную комнату. Окно выходило во внутренний дворик-сад — точь-в-точь такой, какие бывают перед буддийскими храмами секты дзэн: причудливые камни, пруд с карпами, над ним — на невысокой скале — полыхающий багрянцем клён.
Тадокоро хорошо вписывался в интерьер и сам походил на настоятеля буддийского храма.
— Сколько лет, сколько зим! — приветствовал он гостя, сияя улыбкой.
— Простите, всё никак не мог выбраться вас проведать, — улыбнулся в ответ Гисукэ.
— Даже и не припомню, когда мы с вами в последний раз виделись…
— Месяца три назад, когда вместе встречали на вокзале премьер-министра. Он ездил тогда в западные провинции.
— Да, да! Как неловко, запамятовал я!.. Надеюсь, в Мизуо всё благополучно, господа члены комитета здоровы?
— Да, все в добром здравии.
— Прекрасно, прекрасно…
Тадокоро снял крышку сигаретницы, взял сигарету, щёлкнул зажигалкой… Если он интересуется, как поживают господа из комитета, значит, он в последнее время с Синдзиро Мияямой не виделся. В то же время Тадокоро — политик и открывать свои карты, не станет. Если и виделся с Мияямой — не скажет. Ясно только одно: без поддержки Тадокоро Мияяма — ноль. И коль скоро он задумал пролезть на пост мэра, то только с благословения своего благодетеля. В таком случае предварительная договорённость уже существует.
— И с чем же вы к нам пожаловали?
Выпустив струю дыма, Тадокоро взглянул на Канэзаки. Ему было за шестьдесят. Седина, короткая аккуратная стрижка. Лицо продолговатое, густые брови, резкие морщины. Да, прозвище «настоятель буддийского храма» как нельзя более ему подходило.
— Да никаких особенных дел у меня нет. Решил вот навестить вас, удостовериться, что вы здоровы и благополучны… а заодно понежить старые косточки — окунуться в воду горячих источников Намицу. Думаю, больше чем на сутки не задержусь, но и это неплохо.
Гисукэ Канэзаки только наполовину осуществил предложение Дои: решил поехать на горячие источники, но без женщины. Сейчас он не без сожаления думал, что О-Маса очень скрасила бы ему эти сутки.
— Я очень тронут таким вниманием; право, даже неудобно. Я знаю, человек вы занятой. Подумать только, политическая деятельность, газета и основное ваше дело — сакэ… Действительно, не грех и отдохнуть! — На лице Тадокоро появилось выражение сочувствия. — О ночлеге вы уже позаботились?
— Нет ещё.
— В таком случае я мог бы найти вам подходящий дом. Вы один или в сопровождении?.. — При слове «в сопровождении» глаза Тадокоро лукаво заулыбались.
