— Столько хлопот! Мне даже неловко, ведь мы пришли неожиданно, без предупреждения. И такое пиршество…
— Вы пришли — и рыбка подоспела. Вы, господин директор, везучий. Желаю, чтобы вам обоим всегда везло в жизни.
Нечего и говорить, что сакэ, наполнившее чашечку Гисукэ, было «Дзюсэн».
— Дои-сан, прошу вас!
О-Маса обернулась к Гэнзо, собираясь налить и ему тоже. Он, опустив глаза, подставил чашечку. О-Маса на коленях придвинулась к нему вплотную и наклонила бутылочку.
Наблюдая эту сцену, Гисукэ удивился. Гэнзо в этом заведении был второй раз, а О-Маса держала себя с ним не то чтобы фамильярно, но как-то уж очень раскованно. Это проскользнуло и в её интонации, когда она произнесла «Дои-сан», и в её движениях. Обычно так держатся с давнишними клиентами, с которыми установились почти приятельские отношения. Впрочем, эта официантка славилась своим умением обслуживать.
Гисукэ и Гэнзо просидели за столом около трёх часов. Хозяйка с мужем пришли поздравить Гисукэ. Это была почти карикатурная пара: она — низенькая, широкая, раздувшаяся, как жаба, он — тощий, высохший, подслеповатый старик. Оба выразили свою радость по поводу избрания Гисукэ, а он поблагодарил их за поддержку на выборах. Обслуживала их не только О-Маса. В кабинете появлялись и другие официантки и служанки. О-Маса сновала туда-сюда, на первом этаже у неё тоже были клиенты. Делала она всё ловко, быстро.
Разговор зашёл о выборах.
— В будущем-то году выборы господина мэра, — сказала хозяйка ресторана.
— Да, выборы мэра. — Гисукэ передал хозяйке свою чашечку для сакэ, подождал, пока она её наполнит, и, как бы между прочим, спросил: — А что говорят про господина Хамаду?
Избрание мэра Хамады на третий срок было уже вопросом решённым. Он пользовался постоянной поддержкой Синдзиро Мияямы, или — если говорить точнее — Хамада, уроженец Мизуо, старый министерский бюрократ, был марионеткой в руках сторонников Мияямы.
— Да как вам сказать… — Хозяйка, склонив короткую толстую шею, не спешила с ответом. Ей хорошо была известна расстановка сил в городском управлении, и она знала, что Гисукэ Канэзаки является противником Мияямы. — Было бы неплохо, если бы господин мэр немного оживил работу городского управления…
Ответ обтекаемый, и не поймёшь, что в нём — одобрение или порицание.
— Да разве при нём может быть оживление?! Хамада — ни рыба ни мясо. У него принцип: как бы чего не вышло. Да что с него взять, с этого старого бюрократа? Сидит прочно, правящая партия со всех сторон подпирает его трон, а он знай себе слушает, что говорят разные влиятельные люди, да мечтает о пенсии… Такого безынициативного мэра по всей стране не сыщешь…
