«Злой мент» открыл сразу же, едва я притронулась к кнопке звонка. Такое впечатление, что ждал нашего пришествия. В руке у него был огромный бутерброд — полбатона, не меньше. Так скоро я появления официального представителя закона и правопорядка не ждала. От неожиданности растерялась и позвонила еще раз. Участковый, молодой парень лет двадцати пяти, ну, может, чуть больше, в модных очках, придающих лицу еще большую интеллигентность, удивления не выказал. Просто напомнил, что он уже на пороге и, несмотря на выходной по графику день, весь внимание. Будучи уверенной, что таких участковых не бывает, я еще больше растерялась. Иначе как объяснить мои дальнейшие действия? Поздоровавшись, я поблагодарила «злого мента» за гостеприимство, отказалась от бутерброда, но тут же его отняла, предложив «подержать». Он согласился, только я не знала, что с бутербродом делать дальше. Наверное, поэтому и вручила его Наташке со словами: «Передай другому». Даже руки отряхнула. Оглянувшись назад, подруга недоуменно скривилась и, запоздало поздоровавшись, вернула бутерброд первоисточнику. «Злой мент» благодарно кивнул и мгновенно откусил довольно приличный кусок, после чего жестом пригласил нас войти. Очевидно, молодой участковый за время своей работы многого навидался, в том числе и сумасшедших выходок.
В просторной кухне, куда он нас провел, работал телевизор. На экране, блистая роскошной раздетостью и танцевальной пластикой, мешающими уловить смысл песни, пела популярная женская группа. Не дожидаясь особого приглашения, мы уселись на маленький диванчик. И только тогда я поинтересовалась, действительно ли мы явились к участковому.
— Что, не похож? — усмехнулся он. — Пояснительную надпись на стене не читали? Меня зовут Иван Романович, а вас?
«Злой мент» проглотил кусок бутерброда и выключил телевизор.
— Нас? Маша, — мгновенно отреагировала Наталья, определенно начиная привыкать к своему псевдониму, и полезла в сумку за паспортом. Решив от нее не отставать, я достала свой. По крайней мере, не обзывалась чужим именем, мне можно верить.
— Ясно, — вздохнул Иван Романович, ознакомившись с паспортными данными, и, доброжелательно взглянув на Наташку, добавил: — Значит, в миру вы просто Мария.
— Наталья я… — прогудела подруга. — Тут такое приключилось, что собственное имя забыла. Хорошо, хоть собачьей кличкой не назвалась. Ир, ты не помнишь, как зовут мою собаку?
Наташкиного вопроса я не поняла, поскольку он не имел никакого отношения к делу. Раздумывала, как объяснить наш интерес к семье Кирилловых, чтобы не навредить ни им, ни себе. Но тут, опередив меня с объяснениями, расправила невидимые крылья Наташка. Скорее всего, к ней окончательно вернулась память, она даже вспомнила, как зовут Деньку — Денькой. И она, в отличие от самой Наташки, сейчас дома, отдыхает после рыбалки.
