— Наташа… — раздался незнакомый мне голос второго попутчика. Мягкий такой, ну просто завораживающий. — Извини. Я не знал… А когда сел в машину, было уже поздно. Мы сейчас же уйдем. Спасибо вам за все.
— А яичница? — Со слезами в голосе Наташка поднялась вверх еще на одну ступеньку. — Яичница же!
И тут подруга разразилась такими рыданиями, что даже мне стало жутко. Нет, пожалуй, жутковато стало от того бреда, который она несла. Похоже, обвиняла Кириллова в том, что он обманул ее надежды и не умер по-настоящему. А он, остановившись у ворот, только согласно кивал головой. Рыдания оборвались в тот момент, когда я поинтересовалась, действительно ли вместо него похоронили брата. Ответил не он, а Виталий, как-то выпавший из моего внимания.
— Может, хватит мучить человека? Да, в могиле Андрей Рудольфович, двоюродный брат Владимира Родионовича.
— Хватит! — зажав ладонями уши, сдавленно крикнула Наташка и тут же убрала ладони. Не мудрено. Можно оглохнуть даже от собственных мыслей. — Хватит мучить человека. Ир, поднимись, открой дверь и помоги подняться остальным.
С этого момента подруга практически замолчала. Только иногда выдавала всего одно слово, как будто экономила их общий запас: «отнеси», «подай». Намеренно старалась не смотреть в сторону Кириллова, стянувшего с себя, точнее, со своей одежды верхнее покрытие — лохмотья, созданные, как выяснилось, искусственным путем. Способ легкий: берете новую или не совсем новую, но добротную шмотку и вручную (допускается применение острорежущих предметов) кромсаете ее на куски, еще пригодные для ношения в трудных условиях выживания.
Отмывшийся под холодным душем от последствий рукопашной при дележе территории мусорных бачков Кириллов бросал на Наташку короткие понимающие взгляды, хмурился и слегка поскрипывал зубами. Боюсь, что не от голода. Самый красивый, по Наташкиным словам, мальчишка в школе стал просто интересным мужчиной… Ладно, очень интересным мужчиной. Без всякой там слащавости. Я несколько раз порывалась сказать Наташке, что ее Борис ничуть не хуже, но она не давала и рта раскрыть. Ее отрывистое «знаю!» гасило все мои попытки. Обстановка была достаточно напряженной. Лучше всех себя чувствовал Виталий. Прислонившись к спинке дивана и вытянув ноги, он спокойно спал с открытым ртом, невольно вызывая у меня стыдливое хихиканье. Пластырь на голове придавал ему невыносимо забавный вид. Наташка разрешила себе улыбнуться сразу после того, как я, удовлетворяя ее любопытство, уверенно заявила, что ничего предосудительного по дороге на дачу она себе не позволила. Напряжение окончательно спало за столом. На целых пять минут, пока делили омлет на четыре неравные части.
