— Ждем! У Ирины Александровны, — отрезала Наташка и вытаращила на меня глаза. — Блин! Перестань корчить рожи. Не боишься застопориться в таком состоянии? Глянь на себя в зеркало.
— Ты же не сказала Виталику наш адрес! — прошепелявила я, не обращая внимания на замечание подруги. Не первое, не последнее. «Корчить рожи» — моя врожденная привычка. В основном неосознанная.
— Он знает наш район. Будет подъезжать — позвонит. Примерно через час, — доложила Наташка и пригладила волосы мобильником. Совершенно не нужное движение, прическа у подруги всегда в идеальном состоянии — там и приглаживать нечего. Короткая стрижка — волосок к волоску. Я вспомнила печальную попытку повторить ее вариант. Две недели бегала в ощетинившемся состоянии, потом еще две недели пыталась «договориться» с отдельными прядями на затылке, торчавшими веером или, если хотите, испанским гребнем. Правда, очарования мне это не прибавило. Часть «зубчиков» гребня или веера время от времени укладывалась назад, намекая на щербатость.
Виталий не появился ни через час, ни позднее. Контрольные звонки, которые Наташка упорно ему выдавала буквально каждые две минуты, оставались без ответа из-за недоступности абонента. В промежутках между ее «автодозвоном» я, поливая и окучивая свой фикус, пыталась выяснить подробности той части телефонного разговора, которую не довелось услышать. По словам Наташки, ничего интересного я не пропустила. Просто Виталий советовался по поводу времени, в течение которого ему удастся долететь до дома Ирины Александровны.
Мне показалось, что я вернулась к временам махрового «застоя» на моей голове. Ну тем, щетинистым, после упомянутой стрижки «под Наташку». Рука дрогнула. Вода, щедро хлынувшая в цветочный горшок, возомнила себя миниатюрным односторонним цунами и выплеснулась на палас, попутно прихватив верхний плодородный слой земли. Осознание негативных последствий протечки положительно сказалось на моем нервном состоянии. Я ахнула и обмерла.
— «Каменный век возвращается», — ехидно прокомментировала Наташка и, делано охая от усилий, с которыми вылезала из кресла, заявила, что отправляется за тряпкой. Не надолго. И в течение этого короткого промежутка времени мне лучше сохранять свою окаменелость.
— Еще чего…
Этим выражением мне пришлось огрызнуться три раза. С первого и второго сама не разобрала, что пробурчала. Третий раз по времени удачно совпал с возвращением подруги с тряпкой. Я ей не мешала — чистоплюйство у Наташки в крови. Кроме того, небольшая уборка — занятие более плодотворное, чем бесполезный повтор мобильного номера сына Серегина. А к физической разрядке добавила подруге умственную задачку. Тихо и внятно поинтересовалась, откуда Виталик знает, к какому именно дому ему следует подъехать для встречи с нами. Наталья выпрямилась, явив мне покрасневшее от усердия лицо.
