— А с Елизаветой Марковной, судя по всему, ты никогда не встречалась.
— Однозначно!
— Ну вот и развеивается одна туманность. Даже если Кириллов показывал заграничной тете твои почти детские фотографии, опознать тебя по ним, видя краем глаза в глазок двери, она не могла! Значит, в тот момент, в пятницу, когда мы в первый раз заявились в квартиру Кириллова, в ванной комнате пряталась либо Тамарка, либо ее дочь. А то и обе вместе. Они-то тебя и признали. Хотя здесь надо крепко подумать. Возможно, в ванной торчала одна Тамарка. Во избежание быть впоследствии опознанной. Надо же было как-то нам представляться, а тут только два заведомо проигрышных варианта: либо она Иванова Марья Ивановна, либо Кириллова Тамара Васильевна, в бессознательном состоянии прибывшая на квартиру покойного мужа, предварительно сорвавшись с реанимационной койки…
— В реанимации все одеты в то, в чем мама родила!
— Тем более! Я вполне допускаю, что Тамара Васильевна, находясь в сговоре с Елизаветой Марковной… Впрочем, за последнее обстоятельство не ручаюсь, но все указывает на это. Короче, именно Тамарка внесла существенное дополнение в текст последнего письма Владимира Родионовича, переотправив соискателя «того, что ей не принадлежит», по твоему адресу. Ну, ты знаешь выражение «с больной головы на здоровую»…
— Судя по всему, именно у Тамарки изначально голова была здоровее некуда. А мы обе изначально больные на голову.
— Спишем на дурную наследственность. Чего хорошего ждать от предков-обезьян? Наши, похоже, были самые дурные в стаде. Продолжим. Понимая, что в квартиру должен наведаться тот, кому поручено отправить письмо тебе и еще кто-то третий, кому она решила посоветовать обратиться к услугам компьютера в квартире Владимира Родионовича…
Я запнулась и нервно потянулась за чашкой, неожиданно пересохло в горле. Чашка оказалась пустой. Наташка с готовностью ринулась за соком… Денька, как всегда, улеглась не там, где ей не один раз было рекомендовано…
До сих пор удивляюсь, как холодильник устоял и не вломился через стену к соседям. Вот бы порадовались! Денька, коротко взвизгнув, понеслась в свое партизанское логово — под кровать. Наташка никуда не понеслась — мирно присела на пол рядом с холодильником, а я сразу забыла про жажду. Судя по всему, повреждения если и имели место быть, то не у Наташки. В ней просто нечему грохотать. Скорее всего, внутри холодильника произошла перемена мест его слагаемых. В результате все смешалось в единое целое — первое, второе, третье и компот, включая аранжировку из полуфабрикатов, сырых яиц… Да мало ли чего, я и в своем-то холодильнике не помню, что напихано.
