В инженерном деле, сказал я Шарлю, где результаты работы большого коллектива над грандиозным проектом очевидны, и где любой трезвый человек скажет, удачно ли воплощена идея и насколько удачно, мы наблюдаем последовательный и несомненный прогресс.
Если же гуманитарии спроектируют, например, навигатор, и ты задашь ему направление на центр еврейской души, то он приведет тебя либо в Тель-Авив, либо в Иерусалим, либо в Нью-Йорк, либо сбросит в море. Построенное из обобщений гуманитарное изделие в лучшем случае напоминает мне битком набитый чемодан, собранный безруким упаковщиком: крышка двумя передними зубами вцепилась в замки, но по бокам образует щели, из которых торчат складки одежды, рукава, поблескивает днище баллончика дезодоранта. Изредка в море гуманитарного мышления появляются ослепительные новые идеи, чья стройность напоминает инженерную, например: монотеизм, построение великих империй, коммунизм, фашизм, нацизм, мультикультуризм. Гуманитарию, так же как и инженеру, хочется ярких результатов, хочется своего, неоспоримого величия. Гуманитарная же наука, на мой взгляд, тем лучше, чем меньше она рвется к обобщениям и чем больше вместо этого просто стремится осветить детали и темные углы.
Поскольку начал я с инженерии, рядом был Шарль, я был возбужден и рассержен Оме и его речами, и мне хотелось непременно заполучить Шарля на свою сторону в назревающем конфликте с неполным профессором, то, видимо, подчеркивая нашу с ним близость и расстояние от Оме я, дальше — больше, начал вкраплять в свою аргументацию элементы ненормативной лексики.
Надо сказать, что в вопросе ее использования, для меня характерна абсолютная амбивалентность. Я люблю и Набокова, и Ерофеева. Я могу годами без нее обходиться во всех жизненных сферах, но не чувствую ни малейшего дискомфорта, когда обстоятельства диктуют мне ее применение. И вот после некоторого размышления о том, как мне в этих моих записках с достаточной степенью достоверности передать нашу беседу, я решил прибегнуть к трюку, который, может быть, будет единственной стилистической оригинальностью данного опуса, кого-то оттолкнув, у кого-то вызвав несложный коктейль чувств, состоящий из смеси презрения с жалостью в произвольной пропорции. У кого-то же усердие неопытного экспериментатора вызовет поощряющую снисходительную улыбку. Заключается моя идея в следующем: в русском языке всего-то ведь четыре «неприличных» слова, варьируя которыми можно достичь известного эффекта выразительности. Я предлагаю заменить их следующими эвфемизмами:
