— Слышь, Гвоздь, мы тут подумали, как бы к начальству подъехать, чтобы фильмы разные завозили. Второй месяц одно и то же кино крутят. Аж скулы сводит…
Короче, хотелось мне того или нет, но на меня смотрели как на профсоюзного лидера. Меня это забавляло, поэтому я не возражал. К тому же ребята охотно выполняли мои поручения, которые были не разнообразны и сводились в основном к доставке из библиотеки книг.
Начальство, особенно штабное, тоже не забывало о моем существовании. Начальство было в замешательстве, потому что надо было кого-то наказать, но кого именно, непонятно. Потому что при всей очевидности вины ефрейтора Дырова и его подельников они уже были наказаны на всю катушку. У рядового Бенчука, которому я опустил на голову табурет, здоровье настолько растряслось по черепу, что врачи сомневались, удастся ли его собрать назад. Следующему бойцу мои товарищи по роте достучались до почки, так что писал он с кровью пополам, а про пиво ему и вовсе стоило забыть. Третий подельник отделался легче всех — перелом челюсти, ключицы, трех ребер и легкое сотрясение мозга. Ну а самому Ды-рову врачи склеивали назад какие-то там лицевые кости, удивляясь, что они не повредили мозг. Так что наказывать виновников вроде как было поздно. Тем не менее я имел полное право написать официальную бумагу в военный трибунал. Вот это мое право и вызывало у начальства обеспокоенность.
— Гвоздь, — говорил майор (замначальника гарнизона по работе с «персоналом»), в полной уверенности, что это моя фамилия. — Мне непонятно, почему ты был одет и даже обут? Как случилось, что в твоей койке лежали шинели, а не ты сам? Ты знал, что тебя придут бить? Готовился?
— Ну что вы, товарищ майор! Откуда я мог это знать? А оделся, так ведь замерз просто.
— Не морочь мне голову, — говорил товарищ майор и делал свирепое лицо, впрочем, в голос свирепости не добавлял. Если ты знал, что они придут, ты обязан был сообщить!
«Разборчивым почерком ты должен был написать имена плохих мальчиков, мы бы их пожурили, да?»
— И что случилось бы, товарищ майор? Чтобы о таком докладывать, необходимо иметь факты, а не домыслы. А у меня их не было. Да и о том, что Дыров придурок, и без меня весь гарнизон знает, правда ведь?
— Так…
— Товарищ майор, такой вот вопрос нарисовался: можно фильмы в нашем кинозале чаще менять, а то народ волнуется…
— Подумаем. А ты подумай, что нам делать дальше.
— Я подумал уже, товарищ майор. Я без претензий. Инцидент исчерпан. Никаких бумаг, никаких заявлений.
