Меня вытащили вместе с Маврухиным и с куском ржавой арматуры, который вцепился в одежду матроса. Я сразу же пришел в себя, но Маврухина спасти не удалось.
3
— Команде мы сообщили, что это несчастный случай, — сказал Шиковец. — Был пьян, свалился. Вы так же решили вначале?
Я пожал плечами. Вряд ли приходилось раздумывать в ту минуту, когда я увидел фуражку под бортом «Ладоги». Но все же…
— Нет, я не думал, что это несчастный случай. Маврухин был человек ловкий. С достаточным опытом матросской службы. Да и пил с умом. Чего бы он свалился с пирса?
О предчувствиях и неясной тревоге я ничего не сказал. Происшедшее все еще продолжало угнетать меня.
— Были у него на теплоходе враги?
— Нет. Его недолюбливали. Только и всего.
Это больше походило на допрос, чем на разговор со «своим». Капитан милиции был раздражен. Он полагал, что я смогу сообщить какие–либо важные подробности, касающиеся гибели Маврухина. Но увы…
Мы сидели в тесной комнате с маленьким окном, завешенным тюлем, с банальными вышивками на стенах и пышно взбитой узкой кроватью. Разумеется, выполняя задание, я не мог встречаться с капитаном в управлении, поэтому он назначил мне свидание в квартире, где жил один из его знакомых.
— Экспертиза показала небольшое количество частиц кремния только в легких, — сказал Шиковец, вертя в пальцах незажженную сигарету. — Вы понимаете?
Я кивнул. Простейшее анатомическое исследование может быстро установить, захлебнулся ли человек или же попал в воду уже в бессознательном состоянии, когда легкие не работали или почти не работали. Дело в том, что в воде содержится планктон. А планктон в значительной мере состоит из микроорганизмов, клетки которых покрыты кремниевой оболочкой. Если человек захлебывается, планктон с каждым вдохом проникает из легких в кровь, сердце, мозг. И потом там находят характерные частицы кремния.
— Маврухин получил очень сильный удар в, правый висок. Он почти не дышал, когда упал в воду, — продолжал капитан. — Был трезв. Эксперты исключают, что он мог удариться сам о пирс или о борт. Его убили.
— Кто, зачем?
— Я полагал, что вы разъясните, — хмуро сказал Шиковец. — Ведь в это время вы находились в тридцати метрах от «Ладоги». Я понимаю, вы не должны были все время следить за Маврухиным. Тем более ничто не внушало опасений за его жизнь. Но все–таки жаль, что вы можете помочь следствию не больше, чем любой из экипажа «Онеги».
Он поднес ко рту незажженную сигарету и тут же подчеркнуто медленным движением опустил ее. Он был человеком строгих правил и не курил в чужой комнате без разрешения хозяев.
