Кэпу предстоит вывести теплоход к цепи буйков, ограждающих опасные участки. На расстоянии тридцати–сорока километров от берега мели сжимают фарватер, а затем вновь расходятся. Коварен этот залив… Работники управления пути — «уповцы» — часто переставляют легкие буйки, снимая их с якорей и стремясь оградить границы передвигающихся мелей. После каждого шторма рельеф песчаного дна меняется.
Как же это все будет? Механик спокоен. Видать, уверен, что и второй раунд за ним.
Кэп берет в руки бинокль.
— Ленчик, передай штурвал Чернову, — командует он, — сам отправляйся на нос, впередсмотрящим. Как бы мимо буйков не проскочить.
Ленчик нахлобучивает зюйдвестку, на лице его явное неудовольствие.
— Лень — забор с острыми кольями: сидишь на нем и вертишься от боли, а спрыгнуть страшно, — вскользь замечает Валера.
— Кто сказал? — тут же радостно спрашивает Леша.
— Я сказал.
— О! — стонет Леша в восторге. — Собственный зуб мудрости прорезался!
Рукоятки штурвального колеса нагреты ладонями Ленчика.
— Оглянись! — говорит Кэп.
Белая полоса за кормой похожа на латинскую букву «S».
— Рыскаешь! Легче, легче, одерживай!.. Волна идет справа, чувствуешь?
Пенный след становится ровнее.
Ленчик, зашевелившись, как медведь, в своем неуклюжем дождевике, поднимает руку. Кэп передвигает рычаг дистанционного управления на малый ход. Справа по носу оранжевый буй.
— Хорошо. Так держи… Хорошо.
«Онега», дрожа корпусом, снова набирает ход. Мы оставляем буй по правому борту. Следующая отметка опять оказалась правее.
— Молодцом, — говорит Кэп. — Через десяток рейсов…
Я не успеваю узнать, что произойдет через десяток рейсов. Где–то в глубине судна раздается громкое шипение, которое тотчас переходит в скрежет. Кажется, что обшивка рвется на части, как дерматин. Теплоход замирает. Невольно оглядываюсь на механика: это и есть ожидаемый сюрприз?
Кэп, сжав губы, переводит реверс на холостой ход.
— Что за грохот? — спрашиваю я.
— Мы на мели.
Ленчик, скользя, бежит по мокрой палубе, в своих брезентовых доспехах, и размахивает наметкой, как копьем:
— Метр пятьдесят на носу, метр пятьдесят пять на корме! Вот втюрились.
— Сели крепко, — Кэп оглядывает серый залив. — Неужели нанесло песку? Или буй сбило штормом? Не пойму…
— Штормов давно нет, — замечает Леша. — Не иначе как нанос.
Ложко изумленно покачивает головой.
— Без шторма не нанесет!
— Черт знает что, — ворчит Кэп. — Попробуем поработать задним ходом. Может, промоем.
Дизель сотрясает теплоход, по обе стороны «Онеги», от кормы к носу, несутся мутные вспененные струи, но мы сидим, словно на магните.
