– Конечно, – ответила я.
Торми оживился, потеплел, говорил с увлечением.
– Помните, когда Дороти растворяет Злую Волшебницу Востока? Гномы поют: «Ты будешь бюстом, будешь бюстом, будешь бюстом в Галерее славы». Они пели вот об этом месте. Его знали во всей стране.
Дорога к входу в галерею была вымощена красным, а не желтым кирпичом. Мы были на вершине холма, над скоростной автострадой. По склону опускались голые деревья. Я думала, галерея находится в каком-нибудь пыльном старом здании. Но это была аллея с видом на реку Харлем в полумиле от нас.
– А что здесь сейчас? – спросила я.
– Девяносто восемь бронзовых бюстов. Произведения знаменитых скульпторов и художников. В 70-х этот проект забросили, но в первой половине прошлого иска он пользовался большой популярностью.
– Чем вас интересует По? – спросил Майк у профессора. Мы едва поспевали за Торми – он передвигался с проворством, неожиданным для человека его комплекции.
– Он гений, мистер Чэпмен. Возможно, величайший американский писатель. Он слишком многое позаимствовал у моего подопечного Кольриджа. Но, несмотря на это, студентам его творчество по-настоящему близко – в отличие от британцев или поэтов-романтиков.
Я кивнула, разделяя его восторг перед автором мрачных рассказов.
– Им нравится одержимость смертью, все странное, жуткое, – проговорил Торми. – Декан хотел, чтобы я придумал что-нибудь с нашей достопримечательностью – Галереей славы. И вот я предложил проводить здесь эти небольшие, если вам будет угодно, церемонии – не только в честь По, но в честь этих почтенных сынов отечества, которые сторожат Бронкс. Среди студентов все, что связано с По, вызывает особенно большой интерес. Его одержимость смертью не устаревает.
Торми показал на каменную арку, нависшую над входом в галерею. Там были вырезаны слова: «Это сильные, издревле славные люди».[21]
Он открыл передо мной ажурную решетку, и я вошла. За колоннами был косогор, сбегавший к шоссе.
Галерея под открытым небом состояла из дюжины связанных друг с другом извилистых дорожек. Открытые, просторные, они замысловато петляли вокруг бюстов с бронзовыми табличками. Высокие колонны по обеим сторонам аллеи поддерживали сводчатые перекрытия.
Имена, знакомые любому школьнику, соседствовали с именами давно забытых героев. Первый полукруг в несколько сот футов – Вальтер Рид, Роберт Фултон, Илай Уитни.[22] За ними – те, о чьих достижениях теперь мало кто помнит. Я украдкой смотрела на таблички: Мэтью Фонтейн Мори – мореплаватель. Джеймс Бьюкенен Идс – построил первую подводную лодку перед Гражданской войной.
