Кони приступал к несению службы с того, что ровно в шесть часов утра залезал под мою раскладушку и с частотой пятьдесят герц чесал блох, попадая коленкой правой толчковой ноги в провисающую почти до пола спину. А после пробуждения сюзерена беззвучно лизал ему нос в соответствии с предписаниями предыдущего хозяина. На второй день мне это разонравилось, и я сказал в сердцах:
— Кони, слушай приказ! Отныне ты будешь будистом Сани Кредера. Он, как и Витя, жаворонок, а я — даже не сова, а филин. Саня не чужой, а известный тебе Витин собутыльник. Саня живет через четыре дачи и очень будет любить, когда его будет будить буддист Кони.
Умный пес послушно завилял хвостом и убежал на задание в указанном направлении. Оставшиеся пять суток собачьей командировки Конифуций ровно в шесть долбил жопу и лизал нос не мне, а одуревшему от нечаянной животной любви доктору исторических наук А. А. Кредеру. Человеку, между прочим, знающему неимоверное число всяких историй. Кроме подобной.
Откровенно говоря, этот самый Конифуций и был предтечей выбора калмыцкого направления.
Марксист Хасин на самом деле тайно исповедовал махаяну. И мечтой его было достижение нирваны под сводами пагоды.
По непроверенным слухам, в расхристанной тибетско-буддистской Калмыкии еще не все ритуальные памятники дальневосточного идолопоклонства были перестроены в амбары и конюшни, и романтичный преподаватель набившего оскомину единственно верного учения задумчиво предложил на прощальном заседании нашего клуба винопутешественников:
— А неплохо бы старика Конифуция свозить в священные места. Быть может, в предыдущей жизни он был самим далай-ламой?
Так вот, Кони залаял не случайно. В торжественную минуту доставания зеленого змия нашу стоянку со всех сторон буднично окружили змеи черные, и похоже, что гадюки. Дико завизжали дети и жены.
— Только в гостиницу! — заорали матери.
Впервые мы послушали женщин и не поступили наоборот.
До столицы социалистической Калмыкии было полчаса душной езды. Неказистая гостиница называлась «Советская». Этикетка полностью соответствовала содержимому. Лунолицая девица на вопрос, есть ли свободные номера, не поднимая глаз от журнала «Мурзилка», ответила:
— Нет, и не будет.
— Почему? — поинтересовался я.
— Завтра республиканский съезд чабанов.
— А сегодня до завтра переночевать можно?
— Нельзя. Все места забронированы. А сколько вас?
— Четверо взрослых, двое детей и Кони.
— Сколько?
— Я же сказал: четверо взрослых, двое детей и Кони.
